От Бозара к Базару

 

«Beaux-arts» – в переводе с французского означает «изящные искусства»; произносится как «бозар», если, конечно, исключить грассирование (то есть произношение буквы «р» примерно так, как произносил ее Ленин, который про «современное» искусство сказал бы, что оно для него «все равно»).

«Базар» – в переводе с индоиранского, как гласит Википедия, означает «рынок».

«Современное» искусство, не имеющее никакого отношения к «Beaux-arts», берет начало где-то во второй половине XIX с бессмысленного и первоначально носившего саркастический оттенок термина «импрессионизм». Действительно, мало ли от чего у человека возникают ощущения, глупо же все сущее именовать импрессионизмом, но об этом словечке надо говорить отдельно.

После Венер и вакханок предыдущих столетий можно особенно остро позавидовать нашим прапрадедам на фоне рынка «современного искусства», которое «искусствоведы» ограждают от посягательств только одним аргументом: такой-то «художник» – общепризнанный гений и его произведение было недавно продано за столько-то долларов.

Данная заметка посвящена уже далеко шагнувшему вперед «базару» (по сравнению с архаичным импрессионизмом Моне) – перформансу, но не на Красной площади.

Справка. Как родилась эта заметка? Честно говоря, стало жалко, что пропадает без дела добро. Лет сорок назад по наивности было куплено немало, в основном иноязычных, книжек про этот самый «базар», вот сейчас пылятся они без дела.  

Вот кладезь примеров – книжка «Late Modern. The visual arts since 1945» («Поздний модернизм. Визуальное искусство с 1945»), автор Edward Lucie-Smith (далее – Искусствовед), издательство Thames&Hudson, 1969, Oxford University Press (неужели же в Оксфорде до сих пор занимаются такими глупостями?).

Визуальная композиция, о которой пойдет речь, фигурирует в указанной книжке под названием «Церемония рисования Ива Клейна»:

Оказывается, что Клейн родился в 1928, был джазовым музыкантом, был экспертом по дзюдо (даже был в Японии и написал по дзюдо книгу). На полном серьезе Искусствовед обсуждает, как дзюдо подвигло Клейна на занятия «искусством», что на самом деле переход к новому занятию у будущего художника был вызван его желанием «уйти от идеи искусства» (почему же тогда Искусствовед вставил сюжет о нем в свою книгу по искусству?).

Далее Искусствовед специально для читателей-лохов произносит обычные для таких случаев заклинания про сущность подхода новоиспеченного художника. Тут никто не должен понять ничего, тут должны только «проникнуться новым искусством», в ход идут такие термины, что перевести их можно только дословно: «сущность живописи есть нечто, «эфирный клей» («ethereal glue»), продукт для посредничества (intermediary product), которое художник выделяет (secretes) всем своим креативным существом, и которым он имеет власть расположить, инкрустировать, оплодотворить (to impregnate) на изобразительном материале живописи».

Далее рассказывается, что Клейн пользуется разными методами оплодотворения: в частности, метанием огня, воздействием дождя, чем он оплодотворяет заранее подготовленный холст.

Справка. Тематика оплодотворения будоражит не только нашего Искусствоведа. Например, про кругленькие скульптуры французского скульптора румынского происхождения Бранкузи искусствоведы говорят, что эти «яйца» – суть символы всего зарождающегося на Земле.

  Справка. Хитрые французы в Лувр всякую галиматью не тащат, для этого они отвели специальные места, а у нас, по простоте душевной директоров музеев, уже и Эрмитажи, и Пушкинские музеи, и Третьяковки набиты подобной и активно пропагандируемой мутью. Создатели музеев: цари, Нечаев-Мальцев, Цветаев, Третьяковы – удивленно и разочарованно взирают с небес на это безобразие.

 На фотографии видно, что в данном случае Клейн оплодотворяет расстеленные бумаги (холсты было бы уже жалко для таких масштабов – все-равно выкидывать) с помощью Pussy Riot тогдашнего разлива: две девицы, перемазавшись, таскают друг друга по бумаге, оставляя после себя грязные следы.

Вспомнив, что он еще и джазист, и вспомнив всю нудятину джазовых композиций, Клейн сразу же перед девицами посадил трех виолончелистов. Музыканты в белых рубашках, галстуках исполняют «Монотонную симфонию» того же Клейна: в течение 10 минут поддерживается одна (тут нет ошибки в переводе) нота, после чего следует 10 минут тишины.

Самое замечательное, что мы видим на фото, это то, что посмотреть на «синтез базара и музыки» пришло много зрителей-слушателей. В первом ряду сидят дамы, интеллигентно сложив ручки на коленях.

Секрет перформанса (если исключить версию о том, что Клейн заплатил зрителям) раскрывает интеллигент в белой рубашке в правом верхнем углу фото. Именно в его улыбке мы читаем разгадку перформанса: девочки, хоть и в грязи, но посмотреть есть на что, можно и двадцать минут посидеть. Подобную «мотивацию» фиксировали и в XIX веке, например, непутевый сын Родена, обычно сбегавший из мастерской отца, охотно там оставался, когда позировали симпатичные натурщицы… Остается неразгаданным один вопрос: неужели и тогда в Европе (США) было столько дам, интересующихся подобными зрелищами?