В статье рассказывается о главном в части мировой известности шедевре Клодта – четырех группах «конь – укротитель», украшающих Аничков мост через реку Фонтанку на Невском проспекте в Санкт-Петербурге.

Каждую такую пару «конь-укротитель» будем в дальнейшем называть группой, это поможет избежать путаницы.

Сразу адресуем к прекрасной со всех точек зрения книге  Ольги Кривдиной и Бориса Тычинина «Эпоха Марка Антокольского», 2020 г., о которой было сказано немало хвалебных слов в предыдущей статье о памятнике Николаю I. В книге имеется также статья и про творчество П.К.Клодта. Статья превосходная по логике изложения материала, самому материалу, подборке и качеству фотографий.

Огромным достоинством вообще этой книги является глубокий анализ, очень редкое употребление всяких мусорных слов типа барокко, рококо, классицизм, особенно бессмысленного слова импрессионизм и т.д. (в статье про Клодта нет ни одного такого слова), ничего не дающих зрителю, а всего лишь весьма расплывчато обозначающих то или иное время и место.

В книге отсутствуют подобные милицейским протоколам описания того, что все и так видят, равно как и кудрявые живописания ощущений от скульптур. Вместе с тем, не умалчивается информация (естественно, авторская) и о достоинствах произведений, делаются объективные оценки (с учетом оценки современников и т.д.) как скульпторов, так и их произведений. В настоящей публикации использованы некоторые фотографии из этой книги.

Предложение Минобру: Сделать данную книгу учебным пособием для студентов художественных учебных заведений! Это будет подлинное вложение средств в культуру.

Про коней на Аничковом мосту в этой книге есть одна лишь, но вполне достаточная, хвалебная фраза:

«Почти двадцать лет длился вдохновенный и кропотливый труд ваятеля, создавшего удивительный скульптурный ансамбль».

Невский проспект идет в сторону Зимнего дворца, а налево от проспекта в 1960-ых был Дворец пионеров в здании Аничкова дворца и Кабинета его Императорского величества (Кабинет – это где сдвоенные колонны слева от дальней группы). Теперь это Дворец творчества юных, а некогда там периодически жили цари, и юный будущий Александр II (родился в 1818) набирался уму-разуму под руководством русского поэта В.А.Жуковского.

1. Аничков мост

Эпиграф.

«БЫТЬ ПО СЕМУ!»

(утверждающая надпись царя Николая I)

В небольшой книжечке Т.А.Славиной «Константин Тон», Лениздат, 1982, конечно же, поругивают Николая I:

«Николай I взялся «руководить» Пушкным (не будем спорить), Карл Брюллов был обязан показывать ему все свои полотна (что ж, гениями не бросаются) … Не легче других было архитекторам. Их деятельность прямо зависит от воли заказчика, ибо реализация требует огромных средств. Ни одно более или менее крупное сооружение не могла быть построено без утверждающей визы императора на проекте – «Быть по сему», с витиеватым, тщательно отработанным росчерком».

Умный советский петербуржец, погулявший среди красот Ленинграда, сразу понимает, что император Николай I – настоящий и глубокий эстет, лично вникающий во все красоты города, монументально-декоративной скульптуры и прочего искусства, работяга. Кстати, то же относится и к умным москвичам.

До того Невский проспект сужался и мост над Фонтанкой был узким. Перед установкой коней его расширили, и он стал таким, каким мы видим его сейчас. Новый мост был сделан за полгода (!).

В книге праправнука скульптора Г.Клодта «Лепил и отливал Петр Клодт», 1989, много фантазий, стандартных советских оскорблений и панибратства в адрес царя, но и в ней умный читатель прочитает между строк про все достоинства царя, в частности, его способность соглашаться с мнением других. Оказывается, по мнению праправнука, это Клодт внушил царю поставить коней на Аничковом мосту, тогда еще непригодному для этого, а потому получается, что благодаря Клодту мост и был расширен. Праправнук пишет:

«Первая группа «Укротителей» была приготовлена к отливке 21 ноября (1836), и Петр Карлович (Клодт) обратился к царю с предложением насчет Аничкова моста. Николай Павлович  чрезвычайно этим обескуражился, потому что единожды повеленное менять не любил, но все же задумался: ему уже давно твердили, что Аничков мост устарел и стал узок – мешает движению и портит всю новую першпективу Невского. Петр Карлович понял, что брошенное им зерно попало на хорошо подготовленную почву, но торопить царя с ответом не стал, сделал вид, что все это его не очень трогает, склонил голову и пробормотал: «Впрочем, подчиняюсь любому слову вашего величества». А царь подумал: «Хитрит барон».

Забавно читать  фантазии о том, что подумал давно умерший царь. Но в этих рассуждениях видится некоторое отсутствие у скульптора логики, поскольку на момент разговора речь шла о двух конных группах, тогда как у моста четыре угла. Кроме того, изначально для установки этих двух групп планировались места просто замечательные: либо на пристани около Академии художеств, либо около Адмиралтейского бульвара.

Клодта это должно было вполне устраивать, но версия праправнука тоже правдоподобная, и попутно подтверждающая прекрасные качества царя. В итоге на пристани около Академии художеств вместо коней установлены сфинксы.

Гривами кони напоминают коней Марли, то есть царь и архитектор уже задумывались о конных группах.

Довольно некрасивые по части коней Диоскуры с Монте Кавалло в Риме в качестве прототипов царем сразу были отвергнуты, так как царю громкость имени была безразлична. Таким образом, именно Николай I был тем локомотивом, который вел за собой как конкретные проекты, так и выбирал исполнителей, которых он всегда поощрял, и это особенно относится к Клодту.

В любом случае, царь, очевидно доверял молодому скульптору после создания им конной шестерки на Нарвских триумфальных воротах. Праправнук пишет о желании царя создать коней именно русскими мастерами.

Он также описывает, как в личное пользование Клодта в академическую конюшню были переданы два чистокровных арабских жеребца. Так что не римско-французские реминисценции двигали воображение Клодта, а натуральные арабские жеребцы по кличке Амалтабек и Серко.

2. Как к Клодту благодаря Николаю I и коням на Аничковом мосту пришла мировая слава

Первые мысли о коне с укротителем и первые эскизы у Клодта появились в начале 1830-ых, а все закончилось в 1850.

Сначала были сделаны первые две группы, которые были продублированы на обеих сторонах Аничкова моста. Создание других групп первоначально не планировалось.

Лишь позднее были сделаны еще две группы с опустившимися на колени укротителями. В итоге получилось четыре разные группы, изображающие последовательные стадии укрощения сорвавшегося коня. Ясно, что самыми красивыми являются первые две, где укротитель стоит, поскольку с них начали, но с точки зрения развития действия первыми являются третья и четвертая группы.

В них сначала укротитель (он же водничий – от слова «водит») лежит и лихорадочно ухватывает уздечку, нога его между ног коня и он рискует поломать конечности. Потом он на одном колене и тянет уздечку двумя руками.  Потом он уже стоя хватает под уздцы коня. Наконец, удерживает вздыбившегося коня, выдвинув левую ногу вперед. Когда-то логично фигурировал усмиренный конь, стоящий на четырех копытах, но визуально это никак не вписывалось в ансамбль, поэтому все кони изображены вздыбившимися.

Номера групп условные, укрощение начинается с четвертой и заканчивается первой, а хронологически было наоборот.

• 1841 – на Аничковом мосту установлены первая и вторая группы со стоящими укротителями с одной стороны моста, а также их повторы – с другой стороны моста.
• 1842 – одну пару групп с одной из сторон по указанию царя дарят прусскому королю Фридриху Вильгельму IV, причем физически снимают эту пару с моста и увозят.
• 1843 – Клодт еще раз повторяет эту пару для моста.
• 1846 – эти новые отливы все тех же первой и второй группы царь дарит неаполитанскому королю Фердинанду IV, причем опять физически коней увозят, временно заменяя группы на гипсовые.

Видимо, надоело Клодту делать одно и то же, поэтому он сделал третью и четвертую группы.

• 1849 и 1850 – отлиты и установлены на мосту третья и четвертая группы. Хронологически третья группа была сделана позднее четвертой, как о том пишет праправнук скульптора.

Вот так, подобно тому, как на Нарвских триумфальных воротах была отвергнута идея установить четверку лошадей и появилась шестерка,  Клодт не ограничился двумя конными композициями на Аничковом мосту и мастерски добавил еще две.

Праправнук скульптора описал и этот марафон, отметив творческое нежелание скульптора возиться с повторами. Однако, после смерти опытного литейщика Клодту пришлось заняться «рутиной» и он лично возглавить литейную стадию создания памятников (на группах есть надпись «лепил и отливал барон Клодт в 1841 году»). Странно обижаться на царя из-за того, что Клодт был загружен конями с Аничкова моста.

Праправнук пишет:

«Через год, то есть в 1842-м, Петр Карлович отлил вторые экземпляры своих «Укротителей», надеясь, что дело на том будет кончено и что он сможет делать что-то новое…Но не так судил царь. И тут я должен сказать, что император Николай из благодетеля самым естественным для образом превратился в тирана. Но, как мы увидим позже, истина, что в каждом отрицательном явлении есть свой положительный момент, подтвердилась».

Далее праправнук начинает «ломаться» от лица своего прапрадеда: царь, видите ли, берет с собой за границу Клодта для представительских целей, поскольку Клодт за своих коней признан в мире, а тот ехать не хочет, хотя как только он появляется в Берлине, тут же удостаивается королевской аудиенции и т.д.

Это сильно напоминает рассказ сына скульптора С.И.Орлова про то, как его никому неизвестный на тот момент отец «ломался», когда на высшем уровне Молотов предложил ему отдать понравившеюся статуэтку аж  американскому послу Гарриману.

И тут, и там налаживается межгосударственная дружба, престиж страны поднимается, а потомки так описывают дело, что сразу перед глазами возникает соблазнительный образ томной дамы, которая своему кавалеру заявляет: «Проказник, нехороший какой».

В результате «тирании» Николая I по отношению к скульптору:

– П.К.Клодт был пожалован кавалером ордена Красного Орла 3 степени от прусского короля,

– П.К.Клодт был награжден кавалером Ордена Св. Фердинанда от неаполитанского короля,

– П.К.Клодт был избран членом почетнейшей Римской Академии художеств Св. Луки.

Это далеко не полный перечень орденов, званий денежных поощрений, которыми царь «тиранически» отблагодарил скульптора.

Кони Марли Гийома Кусту сделаны из мрамора, потому имеют подпорки под брюхом, тогда как кони Клодта на Аничковом мосту сделаны из бронзы и в подобных подпорках не нуждаются.

Заметим, что большая часть древнегреческий статуй была сделана из бронзы, а мрамор пошел прежде всего от римлян, делавших мраморные повторы греческих статуй.

3. Статуэтки и эскизы на тему «конь с водничим» и другие

Если коней Клодт уже давно делал очень красиво, то компоновка пары конь – водничий выглядит не так просто. На фоне поисков Клодта совсем убого выглядят Диоскуры, менее объемно выглядят кони Марли, не говоря уже о «Славе» и «Меркурии» Куазевокса.

Эти парные композиции явно предназначены для бокового осмотра, условно говоря, они плоские по сравнению с нашими реалистическими прежде всего по пропорциям конями и укротителями, которые предназначены и для других ракурсов, правда, для проплывающих под мостом туристов главным оказывается боковой ракурс снизу вверх. При этом, мы не знаем, практиковали ли при царях туристы столь массовые  водные прогулки по речке Фонтанке и по другим рекам и каналам Петербурга. А публика тогда была гораздо отзывчивей к прекрасному.

Работы Клодта становились центрами притяжения, народ шел смотреть шедевры.

Сколько безумцев-фантастов искусствоведов, особенно в советские времена (тогда сытно жилось в союзах писателей, художников и прочих, потому особенно сладко мечталось), писало про скульптуру малых форм целые книги, дескать она имеет «свое пространство», и все такое прочее, что нормальный человек в принципе понять не может.

Анекдот (из недавнего ток-шоу). Вот один кричит: я представляю Бога, он меня послал. А из соседней палаты ему в ответ: Я тебя никуда не посылал.

У нормальных людей все иначе. У них нет никакого иного, кроме родного евклидова «прямоугольного» трехмерного пространства с декартовой системой координат и с простеньким метрическим тензором, где на главной диагонали привычно стоят единички, а в остальных местах нолики, и с такой привычной и никогда не подводящей людей теоремой Пифагора.

Для таких людей из огромных скульптур в полный рост делали из чугуна скульптурки малых форм, в частности, на Каслинском заводе. Люди любуются ими и не думают, «чьих они будут»: больших это или малых форм, – просто, если маленькая, то значит – малых форм.

Сам Клодт прославился не только как монументалист, но и как мастер художественного литья. Много, кто ваял лошадок, но если в музее увидите очень красивую лошадку, значит ее сделал Клодт, а если увидите лошадку, очень занятую бытовыми делами, например, кормежкой, — значит, сделал Лансере (шутка), а если кто-то охотится – то – Обер. А если не очень красивую – то ее сделал кто-то другой.

Чтобы понять, что в каждой шутке есть доля правды, посмотрим на лошадку и «укротителя», которых сваял внук нашего П.К.Клодта:

Симпатичная статуэтка, но тема обмельчала: тема «римских укротителей» переросла в репинскую тему «пахать подано» (1887). Идейное содержание статуэтки – с легкой руки В.В.Стасова:  о тяжелой доле крестьянских лошадок при царском режиме, которых не кормят, а только пахать заставляют, да еще под неумелым барским руководством.

После Толстого-пахаря время плавно переходить к анекдотам.

4. Шесть анекдотов

Царь сказал Клодту: “Ты делаешь лошадей лучше, чем жеребец” (самый известный анекдот про скульптора).

А когда по вине Клодта (праправнук считает, что из-за короткой уздечки) лошадь под ним понесла, а потом лягнула президента Академии художеств герцога Лейхтенбергского, доброго по натуре и женатого на старшей дочери царя, Николай I сказал Клодту:

«Ты лучше лепишь лошадей, чем на них ездишь».

Праправнук придумал: государь-император дескать играет в солдатиков. Якобы государь сказал: «Закажите этому барону моих конногвардейцев. Ну, не эскадрон. Отряд. Прелестно, это прелестно», – говорил он и строил, и перестраивал конногвардейцев то в парадный строй, то в боевой.

Клодт жене: «Ну, что делать, душа моя, что делать! Лошадей я люблю, как и тебя».

Клодт несколько раз соревновался на своих запряженных в коляску скакунах-натурщиках с коляской царя. Когда же обогнав царя, двусмысленно приподнял шляпу, приветствуя царя, тот погрозил кулаком. Обиженный царь простил Клодта, увидев готовых «Укротителей».

Праправнук придумал версию того, как Клодт «развел» царя на еще две группы (№№ 3, 4).

– Клодт царю: вот здесь у меня, представьте себе, Аничков мост. Этих вы знаете (№№ 1, 2). А эти -новые (№№ 3, 4), они и есть начало. Теперь каждая группа – отдельная фаза.

– Царь: Фаза чего?

– Клодт: Борьбы, ваше величество.

Царские усы вздрогнули, глаза остекленели, Клодт многое вспомнил, но продолжил.

– Клодт: Борьбы человека со стихиями природы…

Редкостный выдумщик этот праправнук. Кто скажет после этого, что история – это наука?

5. Клодт и К.П.Брюллов

На СКУЛЬПТПРИВЕТ была статься о женитьбе К.П.Брюллова и о том как жена изменила ему со своим отцом, а художник был оклеветан и поливается грязью в третьяковке в наше время со слов его племянника, сына сестры. В книге Г.Клодта тоже фигурирует этот момент в жизни Брюллова, поскольку после того, как Брюллов  расстался с Эмилией Тимм, он в тяжелом моральном состоянии прожил взаперти две недели у П.К.Клодта, где писал объяснение и прошение о разводе Бенкендорфу и министру двора князю Волконскому. Церковь дала согласие на развод через два месяца, а сам Брюллов утаил от света истинную причину развода. Это случилось в 1839, а уже в 1844 эта пианистка вернулась из Парижа и вышла замуж за сына Н.И.Греча, который был двоюродным братом П.К.Клодта.

6. Еще несколько коней Клодта

Снизу коней на аттике Большого театра в Москве каждый легко может видеть, а точнее, слегка угадывать их контуры. А вот, как кони смотрят на нас.

7. Прав ли был царь, что вместо коней Клодта на набережной перед Академией художеств разместил сфинксов?

Пусть каждый сам ответит.

Сфинксы не простые, а настоящие, древние, привезенные из Египта, а сделаны в 15-14 веках до нашей эры (!). Что нам младенцы «Диоскуры»!

Для правильного ответа на поставленный вопрос необходимо также учитывать, что длинными питерскими ночами во времена П.К.Клодта местные «ундины» приходили на это место постирать белье:

Хотя и не в таком количестве (имеются в виду ундины), как у Н.И.Крамского:

Еще один непростой вопрос: правильно ли царь отстранил С.С.Пименова (1784-1833) от коней на Нарвских воротах. Незадолго до этих коней Пименов сделал своих коней:

А чуть раньше С.С.Пименов совместно с Демут-Малиновским делали шестерку коней над аркой здания Главного штаба напротив Зимнего дворца. Тоже при Николае I.

Ясно одно: в наше время таких коней сделать никто не сможет, а всего лишь могут сделать точно таких, то есть – трехмерную копию.

8. Борец со львом Альберта Вольфа

В отличие от укротителей данная тематика прямо восходит к сюжету о том, как Георгий Победоносец поражает змия. Этот сюжет отражен как в работах самого Клодта, так и Н.С.Пименова, есть такое украшение и в Георгиевском зале Кремля в Москве.

Ученик знаменитого немецкого скульптора Х.Д.Рауха, потомственный скульптор Альберт Вольф (1814-1892) создал великолепного коня, всадника и льва, которого всадник поражает копьем, видимо, приняв его за змия (шутка). Все три пока еще живые существа сделаны великолепно.

Уточнение. Речь идет о льве, рисунок которого начал Раух в 1821, однако, в 1847 семидесятилетний Раух окончательно отказался от мысли собственноручно изваять льва, молодой ученик славно воплотил этот замысел.

Немецких скульпторов по имени Вольф было много, лучший из них Эмиль Вольф, а в 20 веке тоже был Вольф, но, как говорится, «Федот, да не тот», регресс изобразительного искусства налицо. Посмотрим, что ваяют вольфы в 20 веке.