«Давиды» Донателло, Верроккьо, Микеланджело, Бернини, Д’Эпине, Франквиля

“Давиды” в  качестве скульптурных изображений волновали Микеланджело, Верроккьо, Донателло. Давидов изображали Проспер Д’Эпине и Бернини.

Перечисленные скульпторы указаны в хронологическом порядке, первые четыре – итальянцы, последний-француз.

Сюжет «Давида» таков: по библейской легенде, Давид, юный пастух, пришел в стан Саула, царя израильтян, в момент, когда их враги, филистимляне, выставили для единоборства с воином израильтян гиганта Голиафа, облаченного в великолепные прочные доспехи. Сорок дней никто не решался  с ним сразиться (правда, не ясно, чего ждал Голиаф, не предпринимая наступления), пока не пришел Давид, без доспехов и оружия, вооруженный только пращей. Выпущенным из пращи камнем Давид пробил лоб Голиафа и убил его. Филистимляне в страхе бежали, победа досталась израильтянам.

Конечно, это прекрасно, когда Давид выражает борьбу какой-нибудь итальянской области за что-нибудь, как это воспринималось современниками-флорентинцами. В этом смысле показательна не относящаяся к данному сюжету скульптура «Флоренция, празднующая победу над Пизой»:

Любопытно, что итальянский город Флоренция – дама, а итальянский город Пиза – кавалер. Естественно, скульптура украшает Флоренцию.

Раньше население итальянских городов хорошо понимало всякую символику, теперь все по-другому. Поза такова, что современный юный, но уже подкованный зритель может подумать, что видит «ролевые игры».

Кстати, тот же Джамболонья  сделал известнейшего «Меркурия» на одной ножке. Меркурий (у греков – Гермес) – бог торговли, купцов и прибыли, поэтому финансисты и бизнесмены его любят почти как своего бога и ставят копии и вариации указанной статуи перед всякими деловыми центрами, а потому как раз Меркурия юный зритель увидит не в первый раз и ничего плохого не подумает (вообще ничего не подумает).

Вернемся к нашим в основном итальянским «Давидам». Помимо всего прочего, надо учитывать, что, например, в  XVIII, XIX веках к скульптуре предъявлялись весьма повышенные требования к ее соответствию сюжету, если таковой имелся.

Сделан Донателло примерно в 1430-ые годы. Изображен в момент, когда Голиаф уже повержен, голова отрублена.  Давид стоит с мечом, отобранным у мертвого Голиафа. Копия есть в Пушкинском музее в «Итальянском дворике».

Изготовлен Верроккьо в 1460-ые, либо в 1470-ые годы, точно неизвестно. Изображен в тот же момент с тем же мечом и отрубленной головой, что и у Донателло. Копия в Пушкинском музее.

Изображен  Микеланджело в момент, когда Давид только высматривает Голиафа. Нет ни отрубленной головы, ни меча. Есть копия в Пушкинском музее. Микеланджело на момент создания «Давида» было примерно 29 лет.

Изображен Бернини в момент самого броска камня (как барочный скульптор Бернини не мог себе позволить изобразить Давида в состоянии покоя). Бернини было тогда примерно 26 лет, но ему было легче: у него был отец – известный скульптор Пьетро Бернини, обучавший сына.

Изображен Д’Эпине в момент, когда он собрался с духом и готов нанести удар. Оригинал в Эрмитаже.

Чтобы исключить всякие захламляющие голову мысли при оценке статуй, желательно представить себя на необитаемом острове, на котором предстоит жить остаток жизни, и что с собой на выбор дают только одного «Давида». Это особенно касается искусствоведов. Сразу же забудется сюжет скульптуры и не будет никаких идейных соображений.

Мрамор, конечно, выигрывает у бронзы. По качеству исполнения Д’Эпине и Бернини выигрывают, потом идет Микеланджело. По «красоте» выигрывает Микеланджело. По натурализму выигрывает Д’Эпине, но это только, если не учитывать масштаб содеянного Давидом. Одним словом, если бы «пещера» на острове, где предстояло бы стоять «Давиду», проходила бы по высоте, то выбор бы был в пользу Микеланджело, тем более, что его «Давида» можно «прислонить» там к стенке, а других «Давидов» надо ставить посередине, так как они требуют кругового обзора.

Однако, каждый островитянин волен выбрать своего «Давида» по своему вкусу, и в него никто не бросит за это камень, в том числе из пращи.

«Давид» Франквиля

Мы видели ренессансных Давидов, сначала в сапожках (Донателло), потом гневных (Микеланджело), потом барочных – повзрослевших и очень подвижных (Бернини), потом явно пацифистски настроенных (Д`Эпине) уже в эклектичном 19 веке. А теперь еще более необычный Давид, похожий на Вакха, которого иногда тоже относят к Ренессансу.

Если у Д`Эпине Давид изображен в крайне напуганном виде, то здесь мы видим чистого эпикурейца, слегка полнеющего Вакха, вопрос вызывает только здоровенная бородатая голова, так это для украшения. Какая, впрочем, разница – с маньеризма взятки гладки. Главное – сделано отлично, а Франквиль был подзабыт незаслуженно.

Пьер Франквиль (1548-1615) (на итальянский манер – Франкавилла) – родом из Франции/Бельгии, поучился в Париже. В недавно основанной Академии во Флоренции пристрастился к изучению анатомии на трупах и даже сделал экорше, положившее началу использования экорше в целях обучения художников. Был одним из главных помощников самого именитого на тот момент скульптора Европы Джамболоньи (умер в 1608), а потому был долго в его тени. Но в 1601 Франквиль был приглашен в Париж Генрихом IV (умер в 1610) и его супругой Марией Медичи (бабушка Людовика XIV, она родом из Флоренции, умерла аж в 1642) в качестве приближенного к королю скульптора.

Закручивание фигуры после Микеланджело – любимое занятие маньеристов. Эклектик- классицист Ж.-Б.Гудон лет через сто в своем более знаменитом «Экорше» тоже выкинул руку вперед, но тело не закручивал. Потом сделал уменьшенную копию и торговал, торговал ею. И покупали, покупали, с удовольствием.

Джамболонья сделал помпезный (а других и быть не могло) конный памятник дедушке  Людовика XIV королю Генриху IV, постамент  оформлял Франквиль. Оба скульптора не увидели окончательный вариант памятника, без них все доделали. Якобинцы (вел. фр. рев. началась в 1789) по своей революционной злобе перелили статую для своих нужд, зато сидящие в четырех углах постамента рабы пережили якобинцев, теперь сидят в Лувре.

Прикол. Даже под пыткой никто не скажет, что делают эти рабы и кто это. Конечно, после Колумба вовсю в эти времена вывозили рабов из Африки, но что это за амуниция под ногами, неведомая этим рабам? Оказывается, рабы Франквиля олицетворяют четыре части света, а также народы, скованные королевскими победами.

И еще один вывод. Пламенная любовь Бурбонов к изобразительным искусствам имеет флорентийские корни. Меценат, создавший музеи Питти и Уффици во Флоренции, при котором родилась флорентийская Академия художеств и т.п., первый монарх тосканский (Флоренция) Козимо I Медичи был дедушкой Марии Медичи, а она стала матерью Людовика XIII и далее по списку: Людовик XIV – Лувр, Версаль, плеяда скульпторов и т.п., Людовик XV – рококко и прочие забавы, шестнадцатый продолжил, но ему отрубили голову. Наполеон уже баловался классицизмом римского разлива. Поэтому не случайно Мария Медичи вспомнила своих соплеменников – флорентийцев, когда приглашала Франкавиллу из Италии во Францию. Остается добавить, что положил начало династии Бурбонов как раз Генрих IV, а продолжил эту династию он при помощи своей второй жены Марии Медичи.