«Давиды» Донателло, Верроккьо, Микеланджело, Бернини, Д’Эпине

“Давиды” в  качестве скульптурных изображений волновали Микеланджело, Верроккьо, Донателло. Давидов изображали Проспер Д’Эпине и Бернини.

Перечисленные скульпторы указаны в хронологическом порядке, первые четыре – итальянцы, последний-француз.

Сюжет «Давида» таков: по библейской легенде, Давид, юный пастух, пришел в стан Саула, царя израильтян, в момент, когда их враги, филистимляне, выставили для единоборства с воином израильтян гиганта Голиафа, облаченного в великолепные прочные доспехи. Сорок дней никто не решался  с ним сразиться (правда, не ясно, чего ждал Голиаф, не предпринимая наступления), пока не пришел Давид, без доспехов и оружия, вооруженный только пращей. Выпущенным из пращи камнем Давид пробил лоб Голиафа и убил его. Филистимляне в страхе бежали, победа досталась израильтянам.

Конечно, это прекрасно, когда Давид выражает борьбу какой-нибудь итальянской области за что-нибудь, как это воспринималось современниками-флорентинцами. В этом смысле показательна не относящаяся к данному сюжету скульптура «Флоренция, празднующая победу над Пизой»:

Любопытно, что итальянский город Флоренция – дама, а итальянский город Пиза – кавалер. Естественно, скульптура украшает Флоренцию.

Раньше население итальянских городов хорошо понимало всякую символику, теперь все по-другому. Поза такова, что современный юный, но уже подкованный зритель может подумать, что видит «ролевые игры».

Кстати, тот же Джамболонья  сделал известнейшего «Меркурия» на одной ножке. Меркурий (у греков – Гермес) – бог торговли, купцов и прибыли, поэтому финансисты и бизнесмены его любят почти как своего бога и ставят копии и вариации указанной статуи перед всякими деловыми центрами, а потому как раз Меркурия юный зритель увидит не в первый раз и ничего плохого не подумает (вообще ничего не подумает).

Вернемся к нашим в основном итальянским «Давидам». Помимо всего прочего, надо учитывать, что, например, в  XVIII, XIX веках к скульптуре предъявлялись весьма повышенные требования к ее соответствию сюжету, если таковой имелся.

Сделан Донателло примерно в 1430-ые годы. Изображен в момент, когда Голиаф уже повержен, голова отрублена.  Давид стоит с мечом, отобранным у мертвого Голиафа. Копия есть в Пушкинском музее в «Итальянском дворике».

Изготовлен Верроккьо в 1460-ые, либо в 1470-ые годы, точно неизвестно. Изображен в тот же момент с тем же мечом и отрубленной головой, что и у Донателло. Копия в Пушкинском музее.

Изображен  Микеланджело в момент, когда Давид только высматривает Голиафа. Нет ни отрубленной головы, ни меча. Есть копия в Пушкинском музее. Микеланджело на момент создания «Давида» было примерно 29 лет.

Изображен Бернини в момент самого броска камня (как барочный скульптор Бернини не мог себе позволить изобразить Давида в состоянии покоя). Бернини было тогда примерно 26 лет, но ему было легче: у него был отец – известный скульптор Пьетро Бернини, обучавший сына.

Изображен Д’Эпине в момент, когда он собрался с духом и готов нанести удар. Оригинал в Эрмитаже.

Чтобы исключить всякие захламляющие голову мысли при оценке статуй, желательно представить себя на необитаемом острове, на котором предстоит жить остаток жизни, и что с собой на выбор дают только одного «Давида». Это особенно касается искусствоведов. Сразу же забудется сюжет скульптуры и не будет никаких идейных соображений.

Мрамор, конечно, выигрывает у бронзы. По качеству исполнения Д’Эпине и Бернини выигрывают, потом идет Микеланджело. По «красоте» выигрывает Микеланджело. По натурализму выигрывает Д’Эпине, но это только, если не учитывать масштаб содеянного Давидом. Одним словом, если бы «пещера» на острове, где предстояло бы стоять «Давиду», проходила бы по высоте, то выбор бы был в пользу Микеланджело, тем более, что его «Давида» можно «прислонить» там к стенке, а других «Давидов» надо ставить посередине, так как они требуют кругового обзора.

Однако, каждый островитянин волен выбрать своего «Давида» по своему вкусу, и в него никто не бросит за это камень, в том числе из пращи.