Как поспорил М.А.Лифшиц и А.М.Дымшиц или давно забытые имена

В  «Литературной газете» от 8 октября 1963 г. М.А. Лифшиц опубликовал статью «Почему я не модернист?».  Одним из поводов для написания этой статьи была страстная нелюбовь его оппонентов к классическому искусству (то есть где человек похож на человека). Лифшиц приводит цитаты, подтверждающие, что «Пикассо был недоволен тем, что в революционных странах придают большое значение музеям и вообще просвещению широких масс в духе классического наследия». Высказываясь против привычного доселе искусства, Пикассо пламенно призывал: «…Мы обратили на картины, висящие в музеях, все наши глупости, все наши ошибки, всю нашу бездарность… Нужна тотальная диктатура…диктатура художников… диктатура одного-единственного художника, чтобы уничтожить тех, кто обманывал нас, уничтожить шарлатанство, уничтожить предметы обмана, уничтожить привычки, уничтожить историю и всю остальную кучу хлама. Но здравый смысл всегда побеждает. И нужно прежде всего совершить революцию против него!».

Лифшиц против модернизма, так как считает, «что культ силы и вкус к разрушению присущи всякому модернизму». Лифшиц пишет:

«Илья Эренбург как-то не сошелся в мнениях с Мейерхольдом, известным левым режиссером, который в начале революции стоял во главе театрального отдела Народного комиссариата просвещения. Недовольный эстетическими взглядами Эренбурга, Мейерхольд, не долго думая, вызвал коменданта и приказал арестовать собеседника. Тот отказался, не имея права производить аресты. Илья Эренбург, рассказывает это в своих воспоминаниях как милую шутку, овеянную дымкой прошлого, а мне жутко. Помню Мейерхольда в другой, более поздний период, когда меч уже висел над его головой – глубоко, искренне жаль человека, художника».

Лифшиц против модернизма, поскольку «согласно всей новейшей эстетике искусство действует гипнотически, травмируя или, наоборот, отупляя и успокаивая лишенное собственной жизни сознание. Короче, это искусство толпы, управляемой посредством внушения, способной бежать за колесницей цезаря». «Перед лицом такой программы я голосую за самый посредственный, самый эпигонский академизм, ибо это – меньшее зло» – пишет Лифшиц.

Вот еще несколько цитат из статьи Лифшица:

«Модернизм есть современное, не вполне искреннее суеверие, очень похожее на то, которое в поздние времена Римской империи рождало веру в чудеса Аполлония Тианского».

«Скажем только, что основная внутренняя цель такого искусства заключается в подавлении сознательности сознания. Бегство в суеверие – это минимум. Еще лучше – бегство в немыслящий мир. Отсюда постоянные усилия разбить зеркало жизни или, по крайней мере, сделать его мутным, невидящим. Всякому изображению нужно придать черты чего-то «непохожего». Таким образом, изобразительность убывает, в итоге – нечто свободное от всяких ассоциаций с действительностью».

«Приходят на память слова Льва Толстого об «эпидемических внушениях», производимых с помощью печатного станка».

«Все, что я нахаркаю, все это будет искусство, – сказал известный немецкий дадаист Курт Швиттерс, – ибо я художник». Одним словом, то, что сделано, вовсе не важно. Важен жест художника, его поза, его репутация, его подпись, его жреческий танец перед объективом кинематографа, его чудесные деяния, разглашаемые на весь мир. В конце концов он может лечить возложением рук».

«И эта новая мифология меньше всего похожа на ту, в недрах которой родилось искусство».

«Пусть же нам не рассказывают сказки о счастливой стране Архайе и новом примитиве двадцатого столетия. Современный примитив, говоря словами Гоббса, «парень дюжий, но злонамеренный». Не советую спорить с ним в темном переулке… Что касается меня (Лифшица), то я сыт примитивом двадцатого века по горло».

Лифшиц за свою статью получил в ответ «гранату» – коллективное письмо Л.Гинзбурга, Д.Лихачева, Д.Максимова, Л.Рахманова «Осторожно, искусство!» («Литературная газета» от 15 февраля 1967 г.).

Выступил против него и А.М.Дымшиц со статьей «Против схематизма» в «Литературной газете» от 20 декабря 1966 г.

15 февраля 1967 г. Лифшиц ответил на коллективное письмо, добавив, что «от участия в споре с А.Дымшицем прошу меня уволить». Лифшиц вспоминает куда задвинули в 1920-ых вовсе даже не «академистов» – А.Бенуа, Добужинского, Рериха, Билибина. Уровень аргументации Лифшица впечатляет, но касается в основном литературы.

В 1978 г. вышло второе издание книги Михаила Александровича Лифшица «Искусство и современный мир».

Из книги явственно видно, что «все смешалось в доме Облонских»: невозможно понять, какова же генеральная линия ЦК КПСС.

При этом Лифшица понять нетрудно: он отстаивает классическое искусство (прежде всего реализм в лице «социалистического реализма», даже «Мир искусства» он защищает от «современного искусства»). Это, казалось бы, и есть генеральная линия партии, восхваляющая трудовые и иные подвиги и т.п.  Нет сомнения, что эта позиция соответствует и его эстетическим предпочтениям и раздвоения тут нет.

Дымшиц же защищает искусство Пикассо. Почему? Да потому, что тот коммунист. На стр. 61 выше указанной книги Лифшиц пишет: «Что же касается А.Дымшица, то даже под страхом смертной казни нельзя сказать, в чем состоят его убеждения. Вот почему я и сейчас не спорю с ним, а хочу задать читателю социологический вопрос – откуда берутся люди, празднующие свои именины и на Антона, и на Онуфрия?». Действительно, что общего между Пикассо и соцреализмом?

Анекдот 1 (про Т-образный перекресток).  Около Т-образного перекрестка стоит дорожный знак (сейчас любят новые знаки), где изображено два яйца.  Собралась пробка, никто не понимает, что предписывает знак. Тут едет мужик на телеге, спокойно повернул, куда ему надо, и поехал дальше. Догоняют его, спрашивают, как, дескать, понимаешь ты этот знак? А он в ответ: «А что тут понимать, видишь же: здесь дорога «раз, два, яйеца».

Во времена спора Лифшица еще висел подобный знак. Была альтернатива.

Анекдот 2 (про партию).  Поскольку в точке перегиба вторая производная равна нулю, а у прямой во всех точках вторая производная равна нулю, то про линию партии со временем стала ходить поговорка: «линия партии – прямая, потому, что каждая ее точка – точка перегиба».

Анекдот 3 (про народ). Пушкин на экзамене уже давно сочинил стихотворение, а сосед никак не может продолжить свою первую строфу: «Восходит Солнце с Запада…». Просит Пушкина помочь. Тот дописывает: «И потревоженный народ не знает – не то вставать, не то ложиться спать».

Анекдот 4 (про осла). «Буриданов друг» (такой очень логичный осел) подох от голода, не сумев выбрать ни один из  симметрично расположенных и одинаковых стогов сена (не сумел отдать предпочтение ни одному из стогов, так как это было бы нелогично).

Кто тот осел/ослы? И в какие такие годы он/они сдох/ли? И была ли у него /них альтернатива?

На стр. 67 Лифщиц пишет о новой партийной «генеральной линии»:

«Читая статьи о Пикассо в распространенных органах печати, таких, как «Неделя», «РТ», «Новое время» и многие другие, а также слушая речи по радио, выдержанные в самых высоких тонах, всякий непредубежденный человек скажет, что мой слабый голос не в силах спорить с этим могучим оркестром. Отсюда видно, что гражданский пафос наших гудошников  (Лифшиц сравнивает своих оппонентов с гудошниками из оперы «Князь Игорь», причисляя себя к  известной школе негудошников) можно рассматривать как обычный призыв к порядку. Смотрите – вся рота шагает в ногу, один солдат вышел из строя, и вы сразу же хотите показать ему кузькину мать».

«Будьте уверены, что если бы Сальвадор Дали, который слывет у нас первым шизофреником мира, завтра подписал прогрессивное заявление, его немедленно перевели бы из одной палаты в другую» (стр. 78).

Согласиться с мнением советских искусствоведов в отношении Дали никак невозможно. Никакой он не шизофреник и, как у Врубеля, настоящей болезни у него нет. От его опусов веет леденящей душу холодной рассудочностью, одни названия чего стоят: «Траурная игра», «Воскрешение Ленина», «Великий Мастурбатор», «Параноидальный астральный образ», «Искушение Св. Антония», «Экуменический совет», «Параноидальное Критическое Одиночество», «Геополитический ребенок, наблюдающий рождение Нового Человека», «Осенний Каннибализм» и т.п. и т.д. – ничего просто так. Сиди и высасывай из пальца сюжеты как для «Смехопанорамы». Потом простенький рисуночек как для комикса и готово дело. Не напряжно. Прибыльно.  А что до его усов и облика Дон Кихота, так это всего лишь маска, да и к своей супруге (Дульсинее) он относился весьма нормально.  Пикассо и Дали – «близнецы-братья». Кто матери-истории более ценен? Так оба заработали миллионы.

На стр. 137 книги Лифшица читаем:

«Другое дело К.Симонов как автор статей об искусстве. Здесь образ его начинает двоиться. Будучи реалистом в литературе, он защищает прямо противоположные позиции в живописи. Полна чудес великая природа! Одним из таких чудес являются хвалебные статьи К.Симонова  о двух  всемирно известных лидерах модернистского искусства начала века – К.Малевиче и В.Татлине, опубликованные в недавнее время. Для каждого, кто немного знаком с историей, эти имена знаменуют целую программу.  Но вот беда – похвальное слово Малевичу напечатано в журнале «Наука и жизнь» (1975, № 12), а статья о Татлине – в газете «Комсомольская правда» (от 13.02.1977), да еще с подзаголовком «Искусство революции». Эти органы читают миллионы… Тем более, как пишет К.Симонов, выставка произведений В.Татлина в Центральном доме литераторов устроена «в преддверии съезда художников СССР». И мало того – о нем делается сейчас телевизионный фильм». Вот какая машина приведена в действие, друг-читатель».

О стремлении своих оппонентов романтизировать авангардистов в их революционном порыве Лифшиц пишет следующее (стр. 143):

«Кстати, о романтике. Во-первых, для наших иконоборцев первых революционных лет не было более ругательного слова, чем «романтика». Во-вторых, при всей искренности их порыва, нашедшего себе полное выражение в бессвязных выкриках художественных программ, здесь было и что-то другое. Передо мной список художников, произведения которых намечены для закупки решением ИЗО Наркомпросса в апреле1919 года. Два первых места заняты Малевичем и Татлиным. На 71 месте стоит К.Юон, на 79 – Сергей Герасимов, на 133 – М.Добужинский и, наконец, в самом конце – Лансере, Бенуа и Рерих. Имена таких художников, как М.В.Нестеров, вовсе отсутствуют в этом списке. Протесты против тенденциозного распределения сумм, отпущенных Советским государством в это трудное время на приобретение картин, появились и в «Правде», и в «Известиях», но сначала это не помогло. Буржуазная печать оплакивает тяжкое положение, в котором оказались представители «русского авангарда» после того, как у них были отняты прямые возможности навязывать свое «переосмысление искусства» другим».

Пикассо – скульптор. Существуют даже альбомы на эту тему. Однако, поплаваем помельче – по статье Н.Дубовицкой «Скульптура Пабло Пикассо (1881-1973)», помещенной в выпуске №7 (1982 г.) сборников «Советская скульптура», (стр. 172 и далее). Вот несколько цитат из нее:

В качестве Эпиграфа: «Если бы он (видимо, Пикассо) никогда не писал картин, трехмерные произведения обеспечили бы ему славу».

«Насчитывается несколько периодов в его биографии, когда он почти полностью отдавался созданию трехмерных произведений, к которым принадлежат и «чистая» скульптура, и декоративная керамика, и пространственные композиции».

Говоря о «чистой» скульптуре, Дубовицкая пишет: «Все эти работы, переведенные в бронзу, не порывают с традициями Родена, а по мировосприятию и эмоциональному настрою близки картинам «голубого периода». Кто бы спорил, хотя был еще «розовый» период.

«Не меньший интерес представляет «Натюрморт» 1914 года – настенная композиция из раскрашенного дерева, где тем же приемом «открыта» стенка бокала, а вынесенная вперед полка-стол декорирована «натуральной» тесьмой с бомбошками (так и написано). Эта работа Пикассо отличается сбалансированностью масс и пространственных выходов формы, благородством раскраски, остроумными деталями, как, например, настоящие гвозди, крепящие ручку ножа, и слегка просверленные незакрашенные углубления в дереве для придания «ноздреватости» хлебу».

«К 1928 – 1929 годам относится конструкция из проволоки, экспонировавшаяся на выставке «Москва-Париж».

«На рубеже 20-30-ых годов Пикассо реализует в скульптуре идеи, совпадающие с его сюрреалистическими картинами. В это время появляются и первые ассамбляжи (что за странное, двусмысленное слово – но так написано), собранные из различных предметов, кусков и обломков, а затем отлитые в бронзе».

«В 50-ые годы он компонует из печных дверок, ободов колес, труб, старых башмаков», корзин, гофры и другого утиля «Девочку со скакалкой» и «Женщину с детской коляской».

В финале Дубовицкая подкрепляет свои наблюдения мнением специалистов:

«В его скульптуре впервые нашли свое выражение такие особенности, которые определяются специалистами как признаки современной пластики (новая метафоричность, предмет, возведенный в степень искусства, взаимосвязь внутреннего и внешнего пространства, использование цвета, отказ от пьедестала, новое понимание рельефа и т.д.)». Без комментариев.

Как и в случае с Клейном  (где девицы таскают друг друга по бумаге), секрет перформанса раскрывает мужчина – в данном случае известный искусствовед М.В.Алпатов (можно сказать, советский «генерал» от искусствоведения). Соблюдая субординацию, Дубовицкая цитирует его в своей статье. Алпатов у нее пишет:

«Пикассо с честью выполнил свой долг, не отрекся от того, что составляло призвание художника. Вступая в Коммунистическую партию Франции в 1944 году, он делает заявление: «Мое вступление в Коммунистическую партию – логическое следствие всей моей жизни, всего моего творчества…Я попробовал по-своему сказать то, что я считаю самым правдивым и справедливым, и это, естественно, самое прекрасное…».

Ну как тут было спорить Лифшицу? Он-то и есть самый настоящий Дон Кихот, хотя пишет очень здорово.

А теперь фото «самого прекрасного», обеспечившего Пикассо славу даже помимо его картин: