А кроме того, читайте:

• как жилось декабриста на каторге,
• о восстании декабристов глазами Николая I,
• психологические и исторические портреты самых известных декабристов,
• о правде и мифах о декабристах и их поклонниках.

1. Что собирался написать Л.Н.Толстой вместо романа «Война и мир»

Л.Н.Толстой не всегда воевал с церковью, когда-то он служил в армии, хорошо знал высшее общество, а по поводу писательского таланта вопросов к нему нет. Увы, не смог Толстой пройти пятидесятилетний возраст без психических осложнений, поскольку именно в 1880-ых с ним случилось то, что впоследствии будет названо «толстовством». Как писал один из его современников, многие сомневаются, думают на вечные темы, но не все путаницу своих мыслей выметывают он-лайн в виде публицистических произведений непосредственно по мере их возникновения. Толстой стал многоречивым и в итоге – «зеркалом русской революции».

Л.Н.Толстой (1828-1910) не был участником событий декабря 1825 года, но хотел написать роман о декабристах и даже начал его в 1863. Не написал, потому что не смог получить разрешение на доступ к архивам (материалам следственного дела) для задуманного романа о декабристах. Начал он повесть о возвращении из ссылки декабриста (декабристы стали возвращаться из Сибири в 1856), но невольно перешел к событиям восстания 1825 года. Материалов не хватило. Тогда-то он и перешел к 1812 году. Можно сильно сожалеть, что Толстой не рубанул правду-матку о декабристах именно в этот период своей жизни, пока еще не занялся своей вредной публицистикой. Роман о декабристах остался неоконченным.

В наше клиповое  время в целях экономии иногда школьникам и блогерам излагают содержание четырех томов на одной странице. Попробуем и мы это сделать, но сделаем это в целях психоаналитического портрета «самой гангренозной части общества» – дворянчиков (выражение министра внутренних дел), как молодых, так и старых как раз накануне декабристского бунта. А роман «Война и мир» в некотором смысле и был романом о  декабристах (по времени это точно соответствует) и их отцах и дедах.

2. Краткое содержание «Войны и мира»

«Война и мир» имеет в виду войну горячую между «силами западной Европы» и Россией и войну «холодную», но уже в русском обществе, из которого Толстой знал в тонкостях только дворянское общество, кроме того, крестьянство не участвовало в холодной войне, ее развязали недоученные умники из дворян, а потом этой войной с государством занялся всякий сброд из интеллигенции, а потом это стало всеобщим безумием всех «просвещенных» слоев общества.

Война горячая воплощается в моральном уроде Наполеоне.

Высшее петербургское общество в виде салона Анны Шерер и семейства Куракиных воплощает войну холодную, это офранцуженные, прозападные эгоисты, они агрессивны, безнравственны  и т.п. и т.д.

Московское патриархальное дворянство воплощает собой мир в лице Ростовых и барыни, которой очень нравится непосредственная Наташа Ростова, здесь все очень естественно, русский язык, псовая охота, близость к природе, наивные сыновья, легко попадающие под дурное влияние (Долохова) и т.п. и т.д.

Особняком стоит семейство старорежимного патриота старика Болконского, сын которого Андрей Болконский настолько щепетилен, что считает ниже своего достоинства пригнуться на Бородинском поле перед готовой вот-вот разорваться гранатой. Андрея Болконского удачно дополняет добряк-толстяк Пьер Безухов с подмоченной родословной. Заметим, что Достоевский тип Болконского младшего относит к типам скорее отрицательным, потому как ничто его не радует в России.

Агрессивная партия в лице Анатоля Куракина и его сестры Элен совершает акты агрессии против мирных Наташи Ростовой, которую соблазняет Анатоль ради сиюминутного удовольствия, и Пьера Безухова, которого соблазняет его сестра ради  богатства.

Толстой разбавляет войну и мир типичными зарисовками развлечений высшего света, в молодости он и сам играл, кутил, охотился (на зверей). Так, в сцене обеда в честь Багратиона он описывает, как Долохов оскорбляет Пьера, что вполне вписывается во французские традиции завтраков мистификаторов, когда выбирается некая жертва, потом все кончается дуэлью, все сильно пахнет не то убийством, не то суицидом, при этом, всё действо по-французски мерзопакостно и грязно. Также фигурируют сцены детских праздников и балов, что свидетельствует о том, что дворянство перед декабристским бунтом еще вовсе даже не обеднело и «радуется от избытка сил и средств». Но  предвестники капитализма уже кружатся, и Ростов-старший заложил имение, оттого и денег много в этот год.

Толстой сам начудил на личном фронте, допекая этим свою жену Софью Андреевну, но в романе он пристально следит за проблемами вырождения. Если в семействе Ростовых дети всего лишь симпатичные и естественные, то в семействе Курагиных Элен и Анатоль сущие красавцы, кстати, Толстой не забывает включить сцену, когда Анатоль целует Элен в шею. Толстой понимает, что ослепительная  красота генетически подозрительна, и, действительно, брат Анатоля и Элен – Ипполит – умственно-отсталый идиот.

Любопытно описание дочери старика Болконского, у которой было некрасивое лицо, но лучистые глаза.

Ясно, что с Андреем Болконским поддерживать отношения мог только Пьер Безухов, встречаясь с ним раза два в год, поэтому реалист Толстой не дал ему пригнуться от гранаты.

Важно, что основных героев романа Толстой сводит на Бородинском поле. Это момент истины для каждого из них, жизненный перелом, шанс скинуть шелуху сословного тщеславия, стать русским перед лицом гибельной опасности.

Несколько наивен конец романа, когда представители мирной партии дворян женятся между собой: Пьер Безухов на Наташе Ростовой и брат Наташи Николай – на Мари Болконской. Ясно, что жили эти пары, как в сказке, долго и счастливо и умерли в один день (разные пары – в разные дни). Семья – благо, дети – цветы жизни, Толстой прав, а его же публицистическое утверждение в «Крейцеровой сонате» о том, что «спать с женой – грех», опровергается самим же его романом. Не менее это противоречит и заигрыванию Толстого с сектой скопцов (подозревают его в участии в секте), чему поспособствовал приятель Толстого с говорящей фамилией В.Г.Чертков.

Не забыл Толстой отомстить плохой партии, видимо, действуя от лица «Провидения»: лишить красавца  Анатоля Куракина ноги (воевать пришлось и представителям нехорошей партии) и похоронить молодую, видимо, не вполне генетически здоровую его сестру Элен: с чего бы ей умирать в таком роскошном теле – «в жизни это возможно, но для искусства это подозрительно», как писал Крамской, то есть водилась в ней какая-то червоточина.

Тут и сказке конец, а кто прочитал все четыре тома – молодец.

3. Толстой о декабристах. Французятина

В 1855 умер Николай I. Декабристы вернулись из Сибири и обосновались в родовых помещичьих гнездах. Толстой, тогда еще адекватно воспринимавший действительность, писал:

«В 1856 году все, решительно все были либералы. Не был либералом только тот, кому не достало умственных способностей выразить что-нибудь либеральное. Консерваторов не было. Нельзя было представить человека, который решился бы защищать старый порядок вещей. Его бы каменьями закидали. Еще раз повторяю – это было великое время! Во многом выражалось это плодотворное направление времени, но главное его проявление было ругательство всех вообще чиновников и в особенности несчастных Генералов».

О второй, глубинной, причине того, что Толстой не стал писать роман о декабристах, можно судить по высказыванию В.В.Стасова, который написал, обращаясь к Толстому :

«Тут у нас сто нелепых слухов, будто вы бросили «Декабристов» потому, мол, что вдруг увидали, что все русское общество было не русское, а французятина».

Дочь Толстого воспроизвела объяснение Толстого относительно того, почему он бросил писать про декабристов:

«Потому что я нашел, что почти все декабристы были французы».

Берс пишет по этому поводу:

«Но вдруг Лев Николаевич разочаровался в этой эпохе. Он утверждал, что декабрьский бунт есть результат влияния французской аристократии, большая часть которой эмигрировала в Россию после французской революции. Она и воспитывала потом всю русскую аристократию  в качестве гувернеров. Этим объясняется, что многие из декабристов были католиками».

Огромная часть русской аристократии восторгалась Наполеоном.

«Французятина», служившая в армии, настолько распустилась, что когда в 1818 задолго до бунта Николай Павлович был назначен командиром гвардейской бригады, ему пришлось начинать с дисциплины: офицеры могли носить штатское, на учениях могли «накинуть на себя шинель» и одеть шляпу, подчиненность исчезла.

«Французятина шалила»: то такой офицер в голом виде мог проскакать через всю столицу, то за одну ночь поменять вывески магазинов на Невском, то искупаться в полной форме, чтобы «не оскорблять приличий» – еще и цинично обосновывать гнусность.

Снова адресуем читателя к книге «Белые пятна красного цвета», в ней даны примеры благороднейшего поведения Николая I и омерзительного поведения декабристов.

4. Как екатерининские вельможи воспитали своих отпрысков

«Декабристы получили свое образование во всевозможных европейских «янычарских корпусах» – в масонских ложах, закрытых пансионах, где зачастую было немало якобинцев и вольтерьянцев, у разных частных лиц и в многочисленных государственных учебных заведениях Европы. Некоторые из них учились в пансионе у аббата-иезуита Николя; воспитателями Никиты и Александра Муравьевых был Маже, абсолютно безнравственный человек с революционными убеждениями; Анненкова образовывал в «науку бунта» ученик Руссо швейцарец Дюбуа; Кюхельбекеру и Пущину проповедовал свои якобинские идеи Бодри – брат самого Марата (одного из главарей французской революции). Многие из декабристов, попав в Европу – «землю обетованную» нового времени, усердно посещали различных знаменитых революционных философов и масонов. Лунин бывал у Сен-Симона, Никита Муравьев – у Сиенса, Волконский посещал мадам де Сталь и Бенжамена Констана и т.д. Это «просвещенческое» паломничество в Европу «идеалов 89 -го года» – масонства, атеизма, вольнодумства, республиканства, не могло не вылиться в конфликт с исторической Россией. Слишком не похоже было Отечество историческое на «отечество вновь приобретенное».

Поясним: в 1789 французские революционеры собрались в зале для игры в мяч и дали клятву свергнуть Людовика XVI, а несколькими годами позже отрезали ему голову ( и его жене).

Так образовывались наиболее богатые отпрыски. Но в основном влияние идей Запада принесли в Россию эмигранты низкого происхождения, не имевшие образования, про которых написал Пушкин – это гувернеры Гринева, Онегина и пр.

Monsieur l’Abbe, француз убогой,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в Летний сад гулять водил.

(А.Пушкин Роман в стихах «Евгений Онегин»)

Даже порядочные и заслуженные «отцы», впоследствии резко отрицательно относившиеся к декабристам, поначалу недооценивали своих отпрысков, «баловавшихся» вольнодумием. Один такой эпизод описала жена декабриста М.Н.Волконская, описывая, как ее отец генерал Раевский шутя предлагал Пушкину прочитать народу его «Оду». Имеется в виду ода «Вольность», в которой восемнадцатилетний юнец Пушкин, тоже «хлебнувший» в молодости западной отравы, выразил резкий протест против абсолютной власти монарха.

Зато умный Жуковский сказал Пушкину правду, когда тот невовремя пожелал вернуться в Петербург из села Михайловское, где Арина Родионовна рассказывала ему сказки и кормила крыжовенным вареньем. Жуковский пишет Пушкину 12.04.1826:

«… Всего благоразумнее для тебя остаться покойно в деревне, не напоминать о себе и писать, НО ПИСАТЬ ДЛЯ СЛАВЫ… Ты ни в чем не замешан – это правда; но в бумагах каждого действовавших находятся стихи твои. Ты знаешь, как я люблю твою Музу и как дорожу твоею БЛАГОПРИОБРЕТЕННОЮ славой… Но я ненавижу все, что ты написал возмутительного для порядка и нравственности. Наши отроки (то есть все зреющее поколение), при плохом воспитании, которое не дает им никакой подпоры для жизни, познакомились с твоими буйными, одетыми прелестью поэзии мыслями; ты уже многим нанес вред неисцелимый – это должно заставить тебя трепетать. Талант ничто, главное – величие нравственное… Не просись в Петербург, еще не время. Пиши Годунова и подобное: они отворят дверь свободы».

В своей записке, которую он отослал в середине ноября 1826 Николаю I, Пушкин написал:

«Последние происшествия обнаружили много печальных истин…Лет 15 тому назад молодые люди занимались только военною службою, старались отличаться одною светскою образованностью или шалостями; литература (в то время столь свободная) не имела никакого направления… Через 10 лет спустя мы увидели либеральные идеи необходимой вывеской хорошего воспитания…

Не одно влияние чужеземного идеологизма пагубно для нашего отечества; воспитание, или лучше сказать, отсутствие воспитания есть корень всякого зла…».

К слову, Пушкин считал цензуру необходимой.

5. Чудаки и чудачки

Среди людей низших сословий чудаков мало, ибо при неадекватном поведении останешься без пропитания. Однако, среди богатых дворян чудаков было предостаточно. Чудачества могли быть мирными, могли быть преступными (Салтычиха).

Термин «дегенерат» означает вырожденец. Не хотелось бы очень уж копать эту тему, намекнем, однако, что если два незнакомых дворянина вдруг где-нибудь встречались, то выяснение родословной обнаруживало с огромной вероятностью общих предков, то есть кровное родство. Как тут не выродиться? Как тут не процитировать англичанина Филипа Хука еще раз:

«…лицемерные английские аристократы, которые за столетия близкородственных браков в холодном, туманном и сыром климате утратили всякую способность восхищаться сокровищами…»  («Галерея аферистов», стр. 336). Аристократ – он и в Африке аристократ.

Чем, например, советские просвещенные слои отличались от просвещенных слоев при Александре I? Прежде всего тем, что были набраны из крестьянства, кроме того, это была техническая интеллигенция.

Аристократическая интеллигенция при Александре I была сплошь гуманитарная, а это весьма нехороший перекос, государству совершенно ненужный, мозговой разжиж преумножался модными прозападными увлечениями и безбедной жизнью дворянства, некогда получившему власть над крепостным крестьянством в обмен на обязательство нести государеву службу, но при Екатерине II  от этого обязательства освобожденному (дворян освободили от службы на сто лет раньше крестьян, причем крестьян освободили без земли, а те же декабристы – сплошь помещики-крепостники, то есть с землей). Держали свои салоны, приглашали в них «французиков из Бордо», «шутили», кутили, фрондировали. Максимум, что грозило такому дворянину, – вынужденный отъезд за границу, как, например, это случилось с Зинаидой Волконской.

Отец декабриста князь Григорий Семенович Волконский (1742-1824 – два года не дожил до позора сына-декабриста) был мирным чудаком, когда-то  воевал вместе с Суворовым и т.д. и т.п. Ежедневно молился перед каждым образом в доме, каждый вечер у него служили всенощную, при которой должен был присутствовать дежурный офицер, на ученья выезжал к войскам во всех орденах, а по окончании ученья в одной рубашке ложился под кустом и кричал : «Молодцы, ребята!», ходил в худой одежде и ездил в город на телеге. Как говорится, «корчил из себя Суворова».

Легким движением пера буква «В» меняется на букву «Б» и получается:

Князь Николай Андреевич Болконский (? – 1812) – отец Андрея Болконского, отдавшего жизнь за отечество. Вымышленный персонаж романа Л.Н.Толстого «Война и мир», тоже ходивший перед сном по анфиладе комнат своего огромного дома, поскольку ему не спалось, и он искал, где бы бросить матрас. Естественно, этот екатерининский вельможа был недоволен офранцузиванием дворянства. Но тоже был чудаком, поэтому-то его прототипом является Г.С.Волконский (либо дед самого Толстого по матери, тоже Волконский, Николай Сергеевич). Ну не является ли чудачеством попытка научить математике дочь-дворянку, а вытачивание князем табакерок на токарном станке – ясно, что все-равно ничего красивого не выточишь. Еще забавней его эпизодические занятия выкладками из высшей математики.

Граф Л.Н.Толстой (1828-1910) и декабрист князь Сергей Григорьевич Волконский (1788-1865) – не такие уж далекие родственники. То, что один из них граф, а другой князь, говорит о том, что родство идет по женской линии. Действительно, мать Льва Толстого  – княжна Мария Николаевна Волконская (1790-1830, на два года младше декабриста Волконского). Титул от матери не передается, а от отца Толстой получил только графский титул. Мать Толстого и декабрист С.Г.Волконский – троюрные брат и сестра, то есть их деды были родными братьями.

Справка. Княжна Мария Николаевна Волконская (в браке Толстая) (1790-1830) – мать Л.Н.Толстого. До брака была княжной (незамужняя дочь князя – княжна). После брака стала графиней по мужу, не случайно Л.Н.Толстой в «Войне и мире» подчеркивает свои княжеские корни в образе «семейства» Болконских.

Княгиня Мария Николаевна Волконская (до брака – Раевская) (1804-1863) – жена декабриста С.Г.Волконского. Стала княгиней по мужу. Ничего особенного не сделала и даже не родила выдающегося писателя, известна главным образом как «жена декабриста», последовавшая за мужем в Сибирь.

 А сколько “начудил” сам Л.Н.Толстой, ни в сказке сказать, ни пером описать. Есть книга «О духовной трагедии Льва Толстого», где описываются все его чудачества, «поиски бога» и желание поучать неограниченный круг лиц, на публицистической и семейной почве. Чудачества небезобидные, что подтверждается титулом, которым его наградил В. Ленин в статье «Толстой как зеркало русской революции». Вероятно, это у Толстого было все-таки старческое, но воспитывал его гувернер-француз, поэтому обширные вкрапления в роман текстов на французском языке – сплошной реализм. Ехать в Оптину пустынь, но не доехать, сбежать и умереть в каком-то захолустье без родных и близких! Что-то лепетать про грех спать с женой и иметь ровно 13 детей. Чудно. А столь знакомая всем Ясная поляна, откуда Толстой сбежал (имение Толстого в 14 км от Тулы) досталось ему как раз от матери, то есть от Волконских.

Справка (терминологическая). Указанное родство описывается так: Л.Н.Толстой – троюродный племянник декабриста С.Г.Волконского.

Глядя на все эти чудачества, как не подивиться тому, что настоящая революция в России произошла только через сто лет. Спасибо царям, столько лет продержались.