О чем думал Репин, «убивая» сына «Грозного» отцовскими руками

У Ивана IV («Грозного») хватало и хватает недоброжелателей. Сначала «поубивали» его сына отцовскими руками историки Карамзин и Костомаров, видимо стоявшие со свечкой в те времена подле Грозного. Потом в 1864 художник В.Г. Шварц написал картину «Иван Грозный у тела убитого им сына».

Справка. И.Е.Репин (1844 – 1830) весьма отрицательно относился ко всей российской государственности и официальной  церкви, что не мешало ему быть гениальным художником. Как писал П.М.Третьяков (основатель Третьяковской галереи) в одном из писем, по оценкам потомков, видимо, первое место среди русских художников займет именно Репин. Репин был женат дважды, от первой жены осталось четверо детей. Развелся из-за того, что его бурная художественная жизнь вошла в противоречие с настроенностью его жены на семью и воспитание детей. Вторая жена – Нордман, бездетная, отличалась анекдотической оригинальностью, описанной, в частности, детским писателем К.И.Чуковский, посещавшим художника в его усадьбе «Пенаты». Репин прожил в «Пенатах», расположенных в местечке Куоккала, последние тридцать лет своей жизни (после революции 1917 усадьба оказалась на территории Финляндии, а после Советско-финской войны 1939-1940 гг. – на территории СССР). В этом доме чудила его вторая жена – кормила Репина бифштексами из морковки, набивала  себе шубу сеном (чтобы не убивать животных, а потом простудилась), нетривиально встречала гостей, вывесив табличку типа «у нас самообслуживание», видимо, не замечая, что готовит все прислуга, и т.п. Вторая жена Репина умерла в 1914, уехав в Европу умирать, чтобы не беспокоить мужа.

Репин и сам отличался некоторой экстравагантностью и иногда непоследовательностью. Так, он довольно в грубой манере отшил будущего скульптора И.Д.Шадра, который приехал к нему из Петербурга, чтобы показать ему свои рисунки, и рассчитывал на поддержку. Однако, затем Репин все же поддержал Шадра.

О гениальности Репина (кроме шуток) свидетельствует и такой эпизод, который описывает Чуковский. Несколько дней он гулял с Репиным зимой, наконец, Чуковскому надоело созерцать приметное пятно на снегу, оставленное собакой, и он его засыпал снегом. Увидевший это Репин чуть ли не застонал, сказав, что он несколько дней любовался этим чудным тоном (цветом).

 Ирония судьбы: при самодержавии, которое так не любил художник, его дом находился в России и был полон жизни и гостей, а после революции тот же дом оказался в отделившейся от России Финляндии, гостей не стало, а с финскими обывателями  Репину явно было тоскливо. По той же иронии судьбы в конце  жизни рядом с Репиным находился его сын от первой жены Юрий Ильич. Юрий Ильич, тоже художник, пережил много смертей близких; под конец своей жизни писал иконы для православных храмов в Финляндии, бродяжничал – каково это, если вспомнить, как Репин позволял себе весьма некрасивые выражения в адрес православной церкви.  

Свое духовное состояние гениальный Репин запечатлел в  автопортрете 1920 года: 

Репин оставил после себя замечательные записки «Далекое близкое», потрясающие по глубине, простоте и искренности, в которых он искренне описал, что его подвигло в 1885-1887 годах на написание картины (уже дважды порезанной вандалами)  –  «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», на которой якобы царь посохом проломил голову сыну (хотя современные исследования обнаружили в останках яд).

Совершая с критиком В.В.Стасовым «обзорную» поездку по Европе, Репин добрался до Испании, где пошел на корриду. Дальше слово самому Репину («Далекое близкое», 5 издание, 1960, стр. 294):

«Но никогда нигде на свете я не видел большего возбуждения толпы, как на бое быков. Толпа ревела, как море. Ладони трещали как митральезы (пулеметы), и оскаленные зубы на загорелых рожах представляли живой ад. Владимир Васильевич (Стасов) принципиально не пошел  на это жестокое зрелище, а я думал только взглянуть, как это бывает.

Несчастья, живая смерть, убийство и кровь составляют такую влекущую к себе силу, что противостоять ей могут только высококультурные личности. В то время на всех выставках Европы в большом количестве выставлялись кровавые картины. И я, заразившись, вероятно, этой кровавостью, по приезде домой сейчас же принялся за кровавую сцену «Иван Грозный с  сыном». И картина крови имела большой успех».

Любители бичевать царизм приводят «Бурлаков на Волге» Репина как упрек самодержавию и пример борьбы Репина против «угнетения» народа, вынужденного работать как быдло. Врут. Здесь Репина интересовала только «фактура», характерные типажи, так сказать «художественная ткань», но никак не социальный протест. Тем более, его младший друг, художник-пейзажист Ф.Васильев, объяснил ему, что без бригады бурлаков груз было бы невозможно разгрузить и погрузить на баржу, так как невозможно было найти другую бригаду для этого. Опять слово самому Репину («Далекое близкое», стр. 250):
«Должен сознаться откровенно, что меня нисколько не занимал вопрос быта и социального строя  договоров бурлаков с хозяевами; я расспрашивал их, только чтобы придать некоторый серьез своему делу. Сказать правду, я даже рассеянно слушал какой-нибудь рассказ или подробность об их отношениях к хозяевам и этим мальчикам-кровопийцам».

Когда старый бурлак ему жаловался на хозяина-кровопийцу, Репина это не интересовало. Слово Репину (стр. 251):

«Но меня это нисколько не занимает: нет, вот этот, с которым я поравнялся и иду в ногу (с бурлаком, тянущим баржу), – вот история, вот роман! Да что все романы и все истории перед этой фигурой! Боже, как дивно  у него повязана тряпицей голова, как закурчавились  волосы к шее, а главное – цвет его лица!».

По иронии судьбы картину «Бурлаки на Волге» купил не какой-нибудь Морозов, бегавший по Парижу за импрессионистами и дававший деньги революционерам, а великий князь Владимир Александрович.

А для наглядности еще одна кровавая картина, где убивают Нерона, более похожая на правду:

Как видим, картина Смирнова не содержит особых психологических изысков в отличие от репинских персонажей, зато крови побольше будет, видимо, у Нерона задета крупная артерия.

Вывод: тон пятна на снегу от собаки, кровь, цвет лица бурлака – вот, что будоражило художника Репина. А спроси школьника из интеллигентной семьи, так он скажет, что видел, как Грозный убивает своего сына в Третьяковке.

И штрих к портрету нашей уже эпохи. Книга «Далекое близкое», из которой взяты репинские цитаты, куплена в букинистическом магазине. А в год ее издания она была подарена некими Катей и Надей некой Белке, о чем свидетельствует надпись на первой странице этой книги: «Милой Белке так хорошо любящей жизнь и искусство. 2/XII 60 г. Катя и Надя». Возможно ли представить нынче такой подарок?

Справка. Хотите – верьте, хотите – нет.  Гениям дано предугадать многое. Так думали и современники Репина. Считалось, что Репин может даже приговорить к смерти. Умерли сразу же после того, как их писал Репин, Пирогов, Мусоргский, Писемский. Зимой 1910, зная «тайную силу» Репина, один из шутников из редакции веселого и злого журнала «Сатирикон», именовавший себя кличкой «Д`Ор» (в переводе с французского – «золотой»), приехавший домой к Репину в его «Пенаты», пошутил: «Илья Ефимыч, сделайте милость, напишите портрет Столыпина» (тогдашнего премьер-министра). Вскоре Репин сказал Чуковскому, присутствовавшему при этой шутке: «А этот ваш Д`Ор оказался пророком: саратовская дума заказала мне портрет Столыпина». Потом Репин рассказывал, что писал Столыпина у него в кабинете, где «портьеры у него красные, как пожар, как кровь», «что пишет он его на этом кроваво-огненном фоне, а Столыпин и не понимает, что это фон революции». Едва только Репин закончил портрет, Столыпин уехал в Киев, где был застрелен Богровым. А мы теперь знаем, о чем думал Репин, когда писал некоторые свои картины.

Столыпин был убит в сентябре 1911. Портрет написан в 1910. А вот промежуточное по времени данных событий фото от 19 февраля 1911 праздника, на котором Репин, Нордман,  их гости, прислуга окрестных дач  празднуют в столовой “Пенатов” 50-летие освобождения крестьян (в центре фото под лампой – Репин):