Аполлон Бельведерский, Персей Кановы, Язон Торвальдсена

 

 

Все красавцы, все с оружием: либо убили противника (противницу), либо вскоре убьют. Два героя и один бог, который не был героем только потому, что для греческих богов быть героем считалось не очень престижным.

Аполлон

Справка 1. Аполлон (он же Феб) – юный бог солнечного света, сын Зевса и Лето (мать непростая, дочь титанов, возлюбленная Зевса вне брака). У них получились разнополые близнецы: Аполлон и его сестра Артемида (Диана, богиня охоты). Как и она, Аполлон предпочитал лук со стрелами. Обладал даром предвидения (самый знаменитый греческий оракул – Дельфийский оракул в Дельфах – святилище Аполлона). Слово «оракул» имеет два смысла: само предсказание и место, где предсказание делается, в Дельфийском храме предсказания делала его жрица Пифия. Именно около Дельф Аполлон убил дракона-чудовище Пифона, который, в свою очередь, до своей кончины охранял оракул Геи (праматерь, была до Зевса и прочих богов-олимпийцев). Видимо, Аполлону как Гея, так и Пифон показались старомодными и архаическими, за что он и убил охранника. На месте старого оракула он и основал свой Дельфийский оракул.

Аполлон еще и красавец, его называют аполлон-мусагет, то есть предводитель и покровитель муз. Музы-богини всяческих искусств, самая известная – Терпсихора (муза танца). К сожалению, греки не сподобились среди 9 муз выделить музу скульптуры или живописи.

Аполлон также известен тем, что был соучастником в преступной группе, совершившей убийство двух и более людей, по предварительному сговору. Он, совместно со своей сестрой Артемидой, перестрелял из лука 7 дочерей и 7 сыновей Ниобы, которая, якобы, хвасталась, что у нее детей много, а у матери Аполлона – всего двое.

Не пожалел он и бедного талантливого музыканта Марсия, который рискнул вызвать Аполлона на музыкальное состязание. Естественно, бог выиграл состязание, а с живого Марсия зачем-то содрал кожу. Мотив, видимо, понравился Микеланджело, при котором откопали «Аполлона Бельведерского»: на фреске «Страшный суд» он приделал свое лицо к содранной со св. Варфоломея коже, что должно было выразить то, что его «достали» советами и упреками. Дурной пример заразителен.

Хотя Аполлон и красавец, считается, что «Аполлон Бельведерский» только-только выпустил стрелу в Пифона и смотрит, как она летит. Таким образом, бог явно демонстрирует, что «все суета сует», если это не вписывается в его планы.

Справка 2. Бельведерский дворец – один из дворцов Римских Пап. В этом дворце есть дворик, в четырех углах сделаны еще четыре маленьких уголка, в них самые знаменитые статуи Ватикана: «Аполлон», «Антиной» (Бельведерские), «Лаокоон» и «Персей» Кановы.  «Аполлон» потому и «Бельведерский», что в Бельведере. Статуя была найдена в XV веке и была установлена папой Юлием II, спонсором Микеланджело, то есть «вошла в обиход» не без участия Микеланджело.

Создание «Аполлона Бельведерского» приписывается греческому скульптору Леохару, который работал при дворе Александра Македонского (356 – 323 г.г. до н.э.). Тот создал огромную империю, но очень недолговременную: из нее родился эллинизм – сначала это означало правильное употребление греческого языка, потом – распространение греческой культуры. Распространялась эта культура на восток, вплоть до теперешней Турции (Анталии, где все отдыхают), Сирии и т.п.

Персей.

Справка 3. Сын Зевса и Данаи. Помните, как в «Полосатом рейсе» один из отдыхающих на пляже, глядя сквозь сон на тигра, говорит: «Мамочка, ты всегда являешься ко мне в странном обличье». Надо думать, если Даная и поняла, что с ней происходит, то вполне могла произнести примерно аналогичную фразу, так как Зевс к ней явился в виде золотого дождя. После такого дождичка и родился Персей. Даная стала знаменитой благодаря одноименным картинам Тициана и Рембранта. Персей не бог, а герой. Значит, должен совершать подвиги, например, убить Горгону Медузу.

Прошедшему мытарства Персею (был с матерью брошен в ящике в море, но был спасен) было поручено убить Горгону по имени Медуза, одну из трех Горгон, отличавшихся тем, что смотрящие на них превращались в камень. Прежде чем приступить к выполнению задания, Персей обзавелся весьма полезными предметами (у художников и скульпторов они и станут атрибутами Персея): шапкой-невидимкой, крылатыми сандалиями, безразмерной сумкой (нельзя же смотреть в лицо Горгоне и как иначе везти голову), мечом, щитом Афины (кто пишет – зеркалом), чтобы видеть Горгону не напрямую, а через отражение на щите (невольно задумаешься о корпускулярно-волновой природе света, и чем отраженный свет хуже прямого). Чтобы получить желанные предметы шантажировал неких «грай», сестер, имевших на всех один общий глаз и один общий зуб (Персей упер глаз и зуб, вернул, когда те ему помогли добыть предметы). Потом он совершил еще несколько подвигов, в частности, освободил Андромеду, убив чудовище (очень любимый художниками сюжет), убил (случайно, метнув диск) своего вредного деда. Голову Медузы отдал Афине, которая стала носить ее на своем панцире (боги не каменели от Горгон).

Ясон (Язон).

Справка 4.  Был послан за золотым руном – шкурой золотого барана (задание было трудное, было дано, чтобы Язон погиб) в Колхиду – восточное побережье Черного моря (где Грузия, Абхазия, часть России) – в общем, на Черноморское побережье Кавказа. На знаменитом корабле «Арго», построенном не без помощи и чудес Афины, нехилая группа аргонавтов из 50 человек помогала ему в многотрудном походе. Среди аргонавтов были известные личности: Геракл, Орфей, братья Диоскуры  Кастор и Полидевк (их знаменитые парные статуи стоят в Риме)  и др. В Язона влюбилась волшебница Медея, чтобы помочь ему, она убила брата и отца. Всяких мифов множество. Еврипид сочинил следующий сюжет. Медея родила Язону детей, а он в итоге ушел от нее. Медея убила детей и себя заодно. Это, конечно, привлекло внимание художников. Как известно, Язон поубивал воинов, которые во множестве появились из посеянных на поле зубов дракона. Гораздо эффективней убивала врагов Медея.

 Тесно связанными из всех трех статуй являются «Аполлон» и «Персей». Во-первых, Наполеон ограбил Рим: вывез «Аполлона Бельведерского» во Францию . Иллюстрацией к этому служит следующая гравюра.

Необходимо было «заполнять лакуны» – папа Пий VII брал для этого работы Кановы. Именно его «Персей» был поставлен на место «умыкнутого» французами «Аполлона» в Бельведерском дворце. Потом уже французов вынудили отдать обратно шедевры, среди них и «Аполлона».

Во-вторых, между статуями много похожего, как в постановке фигур, так и в «героическом» их содержании. Надо сказать, что Канова не боялся ни стандартных поз, ни заимствования поз, обращая внимание на то, что общая схема – не самое главное, а главное – в разработке темы: в деталях, пропорциях и т.п.

Канова скорее всего знал восторженный отзыв И.Винкельмана в его «Истории искусства древности» (1763):

«Аполлон есть высший идеал между всеми произведениями, сохранившимися нам от древности…Здесь нет ничего смертного или такого, что требует человеческая скудость; не кровь и нервы горячат и движут это тело, но небесная одухотворенность… Он преследовал Пифона, впервые употребил против него свой лук, своею могучею поступью настиг его и поразил… Глядя на это чудное произведение искусства, я забываю все остальное и становлюсь в приподнятую позу, чтобы достойнее его созерцать…».

Как известно, искусствовед Винкельман предпринимал попытку научиться рисовать, но в итоге предпочел рисование своего друга А.Р. Менгса, это не умаляет его вклада в изучение античности. Если Канова и не читал Винкельмана, то во всяком случае восхищался «Аполлоном».

Судя по датам, Канова мог знать и точку зрения на «Аполлона» английского художника Хогарта, также написавшего трактат об искусстве «Анализ красоты». В главе «О соразмерности» он говорит о том, что красота тела должна корреспондировать с функцией, которую выполняет это тело. Сравнивая «Аполлона» и недалеко стоящего «Антиноя», он говорит, что ощущение «сверхвеличия» «Аполлона» достигается за счет его непропорциональности. Именно «НЕДОСТАТОК» фигуры заставляет многих путешественников говорить о чем-то сверхчеловеческом, веющим от этой статуи. Друг Хогарта английский скульптор Рубильяк не был особым поклонником античной скульптуры и, будучи в Риме, отметил «непропорциональность частей тела Аполлона очевидную даже неискушенному глазу, особенно в отношении ног и бедер, которые слишком длинны и велики по сравнению с верхней частью тела».

Хогарт указывает, что указанный «недостаток» – непропорционально длинные ноги – сделан сознательно, так как придает легкость верхним частям тела. Он очень тонко подмечает, что без ущерба красоте можно непропорционально увеличивать длину только: шеи, ног (ниже колен), бедер, если увеличить другие части тела, то сразу будет неприятное впечатление.

В то же время самым пропорционально сложенным считается «Антиной Бельведерский». Хотя аполлоновского величия он не достигает, но ему как любовнику римского императора Адриана это и не нужно, ему нужно побольше красоты, а не величия. Правда, сейчас статую считают Гермесом, но этот бог – посланец людей и богов (посыльный) – тоже не так величественен, как Аполлон.

Канова вряд ли предавался подобным рассуждениям. Он тщательнейшим образом изучил пропорции «Аполлона». Только одно «но»: фотографии не было (да и фото может здорово исказить пропорции), он использовал гравюру известного гравера Дж. Вольпато, а это может быть также с искажениями («Аполлон» на гравюре кажется более упитанным), хотя, возможно, сделанные там замеры были и с натуры. Мы не докопаемся до истины, да и не надо. Главное – чудесная гравюра с чудесной статуи. Еще надо учитывать, что статуи довольно большие, поэтому особенно близкие фото их искажают, пропорции вблизи воспринимаются необъективно. Кстати, единственной любовью Кановы была дочь Вольпато – Доменика, с которой он, однако, брак не заключил, посвятив себя целиком искусству.

Канова переживал политические события, происходившие в его Венеции, да и в Риме: то австрийцы донимали, то французы. Он прямо не говорил, против кого направлен его «Персей», главное, что героический и борется. Поворот головы, правая рука, накидка на руке, маленькая голова (Персея) – все это отсылает к «Аполлону». На голове фригийская шапочка (верх свисает вперед, уши закрыты клапанами). Любопытно, что такая шапочка вызывала и другую ассоциацию: незадолго до «Персея» французские революционеры, уничтожившие монархию Бурбонов (1793), переняли этот колпак, дополнив его кисточкой.  Фригийский колпак служил революционерам и каторжникам символом свободы. Левой рукой «Персей» держит голову Горгоны Медузы, лик которой Канова заимствовал у «Медузы Ронданини» – копии с работы Фидия:

В адрес «Персея» высказывались разноречивые оценки. Некоторые говорили, что это «барочный поющий баритон», то есть манерный и т.п., другие видели шаг к натурности.

Очевидно, что Канова изменил привычную позу, в которой стоит «Аполлон» – как написал один критик, «статический покой хиазма» заменил некой динамикой. Надо сказать, что «хиазм» на наш взгляд не очень-то применим и к «Аполлону», так как он тоже слегка шагает. Классический хиазм связан со стоящей фигурой, где линия плеч и линия верхних суставов бедер образуют пересекающиеся линии – это пересечение из-за того, что бедро опорной ноги приподнято, плечо над опорной ногой опущено. Эту тенденцию начал отлавливать Поликлет.  Куда и что там движется, а что покоится, как у «Аполлона», так и у «Персея», разобрать довольно трудно. Ясно, однако, что «Персей» опирается не на привычную для «хиазма» ногу, а потому кажется несколько взлетающим. Ну так Бог с ним, с хиазмом, так еще более величественно.

Более старший современник Кановы шведский скульптор И.Т.Сергель (1740-1814), искавший» античное и героическое, слепил еще в «догероические времена» 1770-ых, когда еще античность в основном была представлена чувственными эллинистическими образцами, терракотовую статуэтку «Меркурий и Психея». В 1780-ые гуляла ее копия. В работе Сергеля герой тоже опирается на левую ногу. хотя простая смена опорной ноги не может быть отличительным признаком отличия от Аполлона Бельведерского. Однако, любопытно взглянуть и на его замечательного героя, возможно, еще более красивого и более «аполлонического»:

Канову еще обвиняли в том, что его «мягкий» стиль не соответствует героической тематике. Трактовка волос и пр. делают его «Персея» довольно нежным. Когда Канова хотел, он мог придать более мужественную внешность (как Наполеону), значит, это он сделал специально. Думается, что все это для большей связи с увезенным из Италии «Аполлоном». А вот какого кучерявого красавца он сделал из любимого генерала Наполеона, правда, потом предавшего надоевшего императора:

Сравнивая «Персея» Кановы с «Язоном» Торвальдсена, можно заметить, что несмотря на то, что постановка тела «Язона» ближе к «Аполлону» (опирается на ту же ногу), работа Кановы носит более «аполлонический» характер, то есть по духу является промежуточной между «тонкими, изящными» статуями и «стильным истинно крепким атлетическим телом» Язона. Понимаешь, что у Язона явно больше тестестерона, нежели у Персея, а у Аполлона – примерно, как у Персея.

Любитель античности Винкельман оперировал преимущественно эллинистическими образцами, менее героическими, более прихотливыми, натуралистическими, к каковым относился и «Аполлон Бельведерский», побудивший Канову к созданию «Персея». Хотя многие хотели быть «греками более, нежели сами античные греки», Канова не «фанател» перед греками, а не прочь был посмотреть и на римлян. В 1799, когда лорд Элгин только готовился обворовать греков и вывезти настоящие греческие образцы «героического периода» (не римские копии) из Парфенона (доэллинистического), Канова уже делал «Персея», еще не видя этих «grec pur» (чистого грека). Он увидел «мраморы Элгина» только в 1815.

Канова нарочито сохранял связь с «Аполлоном», успех его «Персея» во многом был усилен тем, что эта статуя предназначалась на место увезенной французами статуи. Кстати, официально должна была символизировать победу нового режима (наполеоновского) над угнетателями-бурбонами.

Во время создания «Язона» и «Персея» Торвальдсену было примерно тридцать, Канове – более сорока лет, Канова был богат и завален заказами, был официальным скульптором Наполеона, тогда как молодым скульпторам революции и войны в Европе мешали получать заказы, поэтому им приходилось бороться за признание и деньги.

«Язон» был задуман как показательный дебют молодого Торвальдсена в героическом жанре. Он хотел дать свой идеал героической красоты мужского тела. Изучал статуи Диоскуров из Монтекавалло, которых, кстати, очень хвалил и Канова. Ничего удивительно: один и тот же «римский инкубатор».

Считать пропорции было в моде, до того Винкельман дал, например, такие же расчеты пропорций лица на основе теории своего друга А.Р.Менгса. Как считал Винкельман, надо начинать эскиз с огнем, а заканчивать с холодной головой, вот тут и годятся расчеты.

Любопытно, что с легкой руки того же Винкельмана была пущена в оборот версия о неспособности северных народов к прекрасному в отличие от греков и итальянцев, которых средиземноморское солнышко обогрело и откормило так, что они восприняли красоту и явили ее миру. По факту это было так, но не в античные времена. Торвальдсен был явный северянин, надо было доказывать, что он не хуже, несмотря на свое северное происхождение.

Первая модель «Язона», оконченная в 1801, из-за отсутствия денег и покупателей была заброшена и погибла (глина). Похожая на нее вторая модель «Язона» была сделана позднее. Вторая модель принесла ему славу, которой он был и сам удивлен. В 1803 вторая модель была готова к отливке в гипсе. На сей раз Торвальдсену повезло: между Англией и Францией наступил короткий мир, который позволил одному заинтересовавшемуся статуей англо-голландскому банкиру Томасу Хоупу посетить Рим. Таким образом, данное стечение обстоятельств финансово позволило остаться молодому скульптору в Риме рядом с античными источниками вдохновения на долгих 40 лет и приобрести в дальнейшем оглушительнейшую славу как продолжателя дела Кановы по части возрождения классического искусства.

Плату за статую Торвальдсен получил небольшую – в пять раз меньше, чем Канова за «Персея», но озаботился приобретением каррарского мрамора. Кстати, если статуя из каррарского мрамора, то это – не греческая статуя, а итальянская.

Перевод в мрамор в чернове осуществлялся по модели не самим скульптором. Знаменитые скульпторы только оканчивали скульптуру. Именно так называемая «последняя рука» придавала виртуозные качества работам Кановы. Вместе с тем, фаза «дизайна» была главной, а исполнение в мраморе было в основном технической стадией воспроизведения модели в мраморе.

Славу статуе Товальдсена воздали прежде всего скандинавские и немецкие культурные круги, однако Канова никогда никому не завидовал и тоже воздал должное «Язону», сказав, что «эта молодая датская работа выполнена в новом и грандиозном стиле».

Естественно, «Язона» сравнивали с «Персеем». Иногда в пользу датчанина: Канова, дескать, грешит избытком натуры, разворачивает фигуры (вертится – значит непоседа, что уменьшает строгость фронтального построения), придает им движение (какая уж тут античная «атараксия»), полирует чрезмерно, из-за чего также не хватает подлинно героического. Да еще что-то там с хиазмом: «Персей» не на ту ногу опирается, отчего меньше похож на «Дорифора» Поликлета. Крамола для любителей античности.

После триумфа Торвальдсен мог себе позволить «промурыжить» мраморного «Язона» аж до 1828, то есть завершал в мраморе в течение 25 лет. Естественно, что-то менял, усовершенствовал по сравнению с первоначальным вариантом.

Для сравнения приведем не менее известную статую «Персея», созданную золотых дел мастером и по совместительству скульптором итальянцем Бенвенуто Челлини (1500-1575) во времена чинквеченто (XVI век), то есть внешне более дикие, зато менее мудреные – при Микеланджело. Известность данной статуи обусловлена прежде всего местом ее нахождения – Пьяцца делла Синьория (Площадь Синьории) во Флоренции, где некогда стоял «Давид» Микеланджело (сейчас оригинал убрали под крышу, на площадь поставили копию). Челлини прожил бурную жизнь, оставил воспоминания, где рассказывает, как кому-то так засадил «ножичек», что не смог вытащить его из позвонков, сидел в тюрьме, поработал на французского короля Франциска I в течение трех лет через тридцать лет после того, как на этого короля поработал последние три года своей жизни Леонардо да Винчи (вот король был меценат). Его «Персей» из бронзы, поднял рукой голову Горгоны Медузы. Внизу ее обезглавленное тело, если не изменяет память, для тела ему позировала его любовница. «Персея» Челлини делал в 1545-1554 г.г после возвращения из Франции для Козимо Медичи во Флоренции дабы увековечить первенство рода Медичи. Как скульптор он – автор одной скульптуры, остальные мало известны.

Конечно, Челлини мог видеть «Аполлона Бельведерского», как уж он повлиял на его творчество, не знаем, но точно, ему в голову не пришло проводить параллель между «Аполлоном» и Персеем. Его фронтальный и не такой пропорциональный «Персей» вполне конкретно отделил одну из частей Горгоны от остальных частей вполне конкретным мечом, тело Горгоны еще теплое. Стоит, демонстрирует: вот что я могу – прямо как в сценах демонстраций отрубленных голов в Туркестанской серии В.В.Верещагина:

Зато как истинный мастер золотых дел Челлини не поленился сделать роскошный постамент под «Персеем» со сценой освобождения Андромеды, то есть события героического, но никак не связанного причинно-следственными связями с убийством Горгоны Медузы.

Выводы.  Одни конэсёры (знатоки) говорят, что Канова слишком рассудочен и упорядочен, а Торвальдсен еще рассудочнее и упорядоченнее. Другие восторгаются: кто больше мягкостью Кановы, кто больше твердостью Торвальдсена.

Эпилог.

Зритель с завязанными глазами ищет Красоту. Приближается к Канове.  Конэсёр ему говорит: «Холодно, холодно». Зритель поворачивается и приближается к Торвальдсену. Конэсёр ему говорит: «Еще холоднее, намного холоднее». Поворачивается зритель в другую сторону и натыкается на чье-то волосатое лицо, которое голосом В.В.Стасова ему безапелляционно заявляет, что все вокруг вранье, рассчитанное на «публику и художников, воспитанных в благочестивом обожании только тех картин, где являлись фальшивые спартанцы и небывалые сабинянки, ходульные Фермопилы и сентиментальные Федры, забавные Бруты и жалкие Сократы» (Стасов В.В. Избранное. 1951, т.2, стр.250-251).

Тут зритель понимает, если только он не подсел на импрессионизм, что надо снять повязку с глаз и все посмотреть своими глазами.