Начало пути.

Бартолини, Давид, Энгр во времена Наполеона

 

Лоренцо Бартолини (1777-1850) флорентийский скульптор, блестящий мастер, ученик Давида, друг Энгра.

Ярый бонапартист, он немало поработал на Наполеона и сильных мира сего, включая семейство Демидовых и Гурьевых (от последних пошел рецепт гурьевской каши и отвратительная история убийства А.С.Пушкина). Работал Бартолини и на конкурентов Наполеона – законных властителей Тосканы, вернувшихся во Флоренцию после поражения корсиканца. Такая вот «каша» сопутствовала Бартолини в начальный период его жизни. Наполеоновское вторжение в Италию забросило этого итальянца в Париж. Там в мастерской Ж.-Л.Давида он приобщился к французским «секретам» изобразительного мастерства, подружился с известнейшим французским художником другим учеником Давида – Энгром. Но окончательно французом не стал.

При немалой поддержке сестры Наполеона – Элизы Бачокки, основавшей свое маленькое королевство в Италии, Бартолини стал большим поклонником просветителя Руссо, съездил к Наполеону в место его изгнания на остров Эльбу в 1813, а когда Наполеона свергли, перебрался во Флоренцию и там осел. В отличие от сугубо классических предпочтений Давида, Бартолини был большим поклонником Рафаэля и  тосканских (флорентийских) скульпторов XV века (Донателло, Верроккьо, Гиберти и др.).

Известен Бартолини и своим пуризмом. Его творчество сдабривалось фимиамом вокруг идей Руссо о возврате человека к природе, видимо, воспоминаниями о парижской молодости. На этой почве он ругался с тосканскими академистами, но, как говорят психологи, «ищите детскую психотравму»; по существу это был конфликт по поводу первенства среди художников и скульпторов во Флоренции.

Бартолини – великолепный мастер тонкой обработки мрамора, учившийся преимущественно у природы-матушки, созерцая натурщиц и натурщиков. Определение «флорентийский скульптор» к нему относится не в силу его случайного рождения недалеко от Прато в Тоскане (центр этой области находится во Флоренции), а в силу основного места творчества и его эстетических идеалов.

Надо сказать, что он не сразу «пришелся к двору» как в Париже, так и потом во Флоренции. Во Флоренции не горели страстью к ярому бонапартисту, не нравилась критикам и его манера поиска «прекрасного». Зато эстетические воззрения скульптора  нашли живой отклик прежде всего у Энгра, тоже большого любителя Рафаэля и Наполеона.

Как Бартолини чуть не стал французским скульптором.

1. Детство во Флоренции.

Лоренцо Бартолини родился в Савиньяно недалеко от Прато в 1777 в семье кузнеца. В детстве сентиментального ребенка сопровождало недоброжелательное отношение со стороны отца и других взрослых. Импульсивность его характера стоила ему ухода из Академии изящных искусств во Флоренции, так как он ранил напарника кончиком компаса. Он убежал из дома и попытался реализовать нереалистичное намерение стать монахом.

Бартолини поработал в алебастровой мастерской у братьев Пизани, где производились декоративные украшения. Потом – в дизайнерской мастерской, где делал небольшие мраморные барельефы с мотивами роз. Там он даже подвергся нападению со стороны однокашников то ли в силу собственного свирепого характера, то ли из-за художественных амбиций.

В 1795 в неполных 18 лет он сменил работодателя и устроился в алебастровую мастерскую Б.Корнеля, французского скульптора, который, как и многие его соотечественники, укрылся в Тоскане (Италии) от зверств Великой французской революции 1793 года.

У Корнеля он познакомился с линеарными рисунками английского художника Джона Флаксмена, которые использовались для создания дизайна. Он тайно сделал дубликат ключа и по ночам пробирался в комнату хозяина, чтобы копировать гравированные рисунки Т.Пиролли, сделанные по рисункам Флаксмена.

Подобные рисунки очень привлекательны для скульпторов, поскольку нацелены на создание объемов и трехмерных форм. Кроме того, это подходит и для создания барельефов, где порой могут быть вредны резкие перспективные сокращения. Для объемной скульптуры нужно своего рода изометрическое изображение, чтобы дальняя рука не оказалась меньше ближней, но это некрасиво на рисунке, поэтому и делается глиняная модель, чтобы все можно было поправить на этой стадии. Проще говоря, скульптор всегда имеет дело с границей объема, а контур всегда и означает границу объема – вот почему скульпторы и тяготеют к линеарному рисунку, где воздушные переходы, где контур неявен, только мешают.

В адрес любителей контурного рисунка от академистов часто звучали пренебрежительные высказывания, намекающие на излишнюю простоту. На СКУЛЬПТПРИВЕТ линеарному рисунку была посвящена целая статья на примере иллюстраций русского художника и скульптора  Ф.П.Толстого к повести в стихах «Душенька».

В 1798 Бартолини вернулся во Флоренцию, не довольный обращением со стороны своего работодателя, французского скульптора Б.Корнеля.

Некоторое время Бартолини подрабатывал в других скульптурных мастерских, пока его не зачислили во французские войска (в это время французы уже вовсю хозяйничали в Италии).

2. Бартолини в Париже (1799-1807) и его учитель Давид.

Благодаря знакомству с одним французским генералом, Бартолини в 1799 попал в Париж. Поначалу ему пришлось делать портреты за несколько франков и играть на скрипке в тавернах, благо, он любил музыку. Посещал студию скульптора Франсуа Лемо.

Наконец, он дождался, когда мимо него пролетала Фортуна, и он успел ее ухватить за хвост: его приняли в самую известную студию в Европе – студию художника  Ж.-Л.Давида. Бартолини повезло и в том смысле, что Давид тоже очень высоко ценил линеарный рисунок Флаксмена. А по большому счету, Давид являл собой  весьма характерное и удачное продолжение (спустя сто лет) классицизма Н.Пуссена.

В мастерской Давида оценили талант Бартолини, и когда ему не присудили премию в одном из конкурсов, некоторые ученики из этой мастерской выступили в защиту скульптора. Чувствуется, что политических разногласий с этим итальянцем не было: Давид тоже был ярым бонапартистом, а до того – якобинцем.

Справка. Учитель Бартолини Жак-Луи Давид (1748-1825), великолепный рисовальщик. Он считается революционером, принявшим Великую французскую революцию 1793 года, он был среди руководителей революции и подписывал приказы на аресты, даже посидел в тюрьме после контрреволюционного термидорианского переворота, известен своим Маратом, главарем революционеров.

Давид тоже слегка бредил идеями Руссо о необходимости быть ближе к природе, он писал: «Демократия берет советы только у природы, к которым она беспрестанно возвращает людей». И чего только не лезет в голову людям во времена революций.

Интересно, кто-нибудь улыбнулся при виде этой декорации? На этой декорации в кресле наверху изображен Геркулес с огромной дубиной (палицей), он держит на коленях двух девочек пубертатного возраста – Свободу (Liberte) и Равенство (l`Egalite) (оба этих словечка женского рода во французском языке).  Позднее еще добавили Братство (Fraternite), получился национальный девиз Франции. Перед Гераклом «восставший народ» преследует ползущего впереди всех короля, вот-вот воткнут в него ножички, сзади шествуют другие патриоты и герои – Марат и др.

Кстати, Мария Антуанетта говорила про восставший народ: «накормите их пирожными, если нет хлеба», но, возможно, эту фразу сочинил проказник Руссо. В общем, договорились (в смысле доболтались). За все нехорошее она и пострадала.

В конце концов и во Франции наступил «1937 год», когда дошла очередь до зачинщиков Великой французской революции, проливших реки крови, и их тоже приговорили к смертной казни. Некоторые предпочли в такой ситуации самоубийство, так как были образованными и знали истории про Нерона и Сенеку.

В этой ситуации Давид, видимо, был безмерно рад восшествию на престол Наполеона, которому для прославления династии Бонапартов понадобились хорошие художники и скульпторы.

 

Коронация Наполеона, женившегося на Жозефине Богарне, состоялась в 1804. Любопытно, что Жозефина в отличие от выскочки Наполеона происходила из аристократической семьи, внук Жозефины от сына от первого брака герцог Максимилиан Лейхтенбергский стал мужем дочери Николая I, президентом российской Императорской Академии художеств. Он же путешествовал с Брюлловым по острову Мадейра в 1849. Хотя в день коронации матери Наполеона не было в Нотр-Дам-де-Пари, Давид верноподданнически изобразил ее на картине для полноты семейства. Любопытно, что Наполеон изрядно прессовал папу римского Пия VII, о чем уже писалось на СКУЛЬПТПРИВЕТ, и даже привез его во Францию. Во время коронации Наполеон выхватил корону из рук строптивого папы и сам возложил себе на голову, так сказать, САМОКОРОНОВАЛСЯ. Это и запечатлел Давид. Папа смотрит мимо Наполеона.

Бартолини мог слышать восторженные слова Давида в адрес позировавшего ему Наполеона в студии Давида. После сеанса Давид сказал своим ученикам: «Да, мои друзья, какая у него прекрасная голова!.. Это чисто, это прекрасно, как античность! Это человек, которому в античные времена ставили алтари!.. Да, мои друзья, Бонапарт – мой герой!».

Комментарий автора статьи. «И, верно, ангельский быть должен голосок!»,- добавили бы российские школьники, изучающие басни Крылова. Ну как тут Бартолини не стать ярым бонапартистом!!! (наставим восклицательных знаков, как в цитате Давида).

Потом прогнали Наполеона и Давиду опять пришлось вернуться к парно-любовным темам с обнаженными персонажами: в ход пошли Парисы, Елены, Телемахи, Амуры, Психеи и др. Рисовал очень красиво и хорошо.

Про любимую наложницу Александра Македонского – Кампаспу и художника Апеллеса можно почитать здесь  (статья в связи с барельефом Фальконе).

3. Бартолини и Энгр.

В студии Давида Бартолини оказался в компании будущей звезды французской живописи лучшего ученика Давида – Жана Огюста Доменика Энгра (1780-1867, на три года младше Бартолини) ), который тоже не шел торной академической дорогой, а ударился в средневековую романтику, воспылал любовью к примитивной живописи Джотто, да и «правды ради» не гнушался приделать пару лишних позвонков своей «Большой одалиске».

В знак взаимного уважения Бартолини и Энгр обменялись портретами, хотя справедливости ради надо сказать, что Энгр рисовал Бартолини неоднократно.

Первый портрет совсем молодого Бартолини получился с «кривой улыбкой», как написано в одной итальянской книге, посвященной творчеству скульптора. «Кривая улыбка» отмечена не просто так: Бартолини был гордым и независимым по характеру, за что по жизни нарывался на неприятности.

Медальон прост, кажется, что перед нами человек из трудных, но «отважных» ренессансных времен. Также возможно влияние Флаксмена, копировавшего барельефы с античных саркофагов.

В мастерской Давида Бартолини и Энгр образовали своеобразный островок почитателей ренессансной и даже готической направленности.

Бартолини был замечен директором Лувра Домиником Деноном, о котором уже писалось на СКУЛЬПТПРИВЕТ в связи с его (Денона) подобострастным желанием угодить Наполеону, когда он приказал воспроизвести античные статуэтки, приделав к ним  головы Наполеона и его первой жены Жозефины, но Наполеон не одобрил себя в голом виде.

По заказу Денона Бартолини сделал два барельефа на тему победы в битве при Аустерлице, той самой, в которой был ранен герой «Войны и мира» Л.Толстого знаменосец Андрей Болконский на глазах у Кутузова, вступившего в сражение исключительно по указанию императора Александра I (шутка).

Барельефы предназначались для Вандомской колонны в честь побед 1805 года, которая была снесена в 1870 очередными революционерами (есть фото снесенной колонны), потом ее восстановили.

Главным заказом Денона был бюст Наполеона для украшения фронтона луврского павильона Сюлли. Бартолини сделал бюст, который очень понравился императору. Не отставал от друга и Энгр.

Дом Инвалидов получил свое название, не потому что там вы увидите плохо видящих и хромых, а потому, что когда-то при Людовике XIV он был построен как дом престарелых ветеранов войны. Там теперь масса рыцарей, точнее их доспехов, а также помпезное захоронение привезенного позднее пепла Наполеона с массой скульптурного обрамления.

Бартолини гордился тем, что это была его первая монументальная работа, реализованная в Париже, а шею корсиканцу сделал он неимоверно длинную, так как рассчитывал, что на фронтоне павильона Сюлли на бюст будут смотреть снизу. По замыслу дух древности должен исходить от этого идола, не хотевшего, подобно древнеримскому императору Августу, быть консулом, а хотевшего быть императором.

Энгр тоже хорош: «залимонил» почти византийскую икону для супостата. Прямо культ личности какой-то.

Справка. Византия в свое время была намного более продвинутой и находилась ближе к античной Греции с ее красотой, нежели Западная Европа, где и мылись-то редко. Западные варвары разграбили Византию во время крестовых походов и присвоили культурные и интеллектуальные достижения Византии, которые стали основанием успешного европейского Ренессанса.

А пути Энгра и Бартолини временно разошлись.

Справка. Энгр уехал в Рим в 1806. После оккупации Италии французскими войсками работал на многих французских заказчиков. После краха Наполеона заказчики потянулись  домой, Энгр остался без заказов, вынужден писать портреты – с 1815 ему жилось не так вольготно. В 1821 уехал во Флоренцию, где прожил до 1824. Там, во Флоренции Энгр и Бартолини снова встречаются и работают «в унисон». Живя во Флоренции с 1820 по 1824 в доме Бартолини, Энгр все больше обращается к готическим средневековым и ренессансным образам кватроченто и за такие пристрастия подвергается критике. После 1824 пути их расходятся окончательно: Энгр возвращается в Париж, после чего опять оказался в Риме, а Бартолини так и остается во Флоренции.