Эта статья посвящена большим любителям заграницы, горнозаводчикам Демидовым и памятнику Н.Н.Демидову работы Бартолини во Флоренции.

Предисловие

Это рассказ про одну из историй вывоза капитала из России за рубеж. Недальновидные граждане ругают царский режим: угнетал де, культивировал абсолютизм, никакой сменяемости власти (без дворцовых переворотов), никаких прав и свобод, и прочие заклинания.

А что же на самом деле? На самом деле – вольница, вывоз капитала и подобострастное желание вписаться в «западные стандарты», и, как закономерное следствие, революции и бегство на кораблях и другими средствами барона Врангеля на тот самый запад (иногда и через самый Дальний восток и Китай), а потом бедность, и мизерные заработки, и прочие «прелести», заставляющие забыть об идеалах вольности, которые так приятно было исповедовать при «царском режиме».

А как красиво все начиналось! Умным было несложно понять, что все это благоденствие стало возможным благодаря тому, что подрывающие основы либералы располагались на жирном и толстом денежном суку Российской империи при прочном царском режиме, где порой сами государи баловались либерализмом (правда, довольно быстро прозревали). При этом, некоторые прозападно настроенные подданные питали самозабвенную любовь к врагам России (например, к Наполеону).

Не жаловал император Николай I князя Сан Донато Первого – простого русского парня А.Н. Демидова – именно из-за того, что знал, что тот выводит заработанный в России капитал за границу в страшных масштабах. Однако, все по порядку.

1. Демидовы или о том, как бытие определяет сознание

Жирным шрифтом выделены фамилии, имеющие отношение к коллекции Демидовых.

Родоначальник Демидовых. Кузнец

Замечательный русский парень, кузнец из Тулы Никита Демидович Антуфьев за то, что наладил производство оружия, в 1720 был возведен Петром I в дворяне с фамилией Демидов. Новоиспеченный дворянин переместил свою деятельность на Урал, где стал полновластным хозяином чугунно-медеплавильных заводов и рудников. Ему честь и хвала. А вот дальше все пошло не так.

Третье поколение Демидовых. В поисках образования

Внуки родоначальника Демидова были уже сильно образованными, один из них – Павел Григорьевич (1738-1821), учился в Геттингенском университете, так и хочется вспомнить Пушкина: «Поклонник Канта и поэт. Он из Германии туманной привез учености плоды: вольнолюбивые мечты». Но Павел Демидов интересовался минералами.

Второй внук родоначальника Демидовых – Никита Акинфеевич Демидов (1724-1789) три года пропутешествовал по чужим краям, переписывался с Вольтером, что уже подозрительно. Вот от его потомков и пошел «вывоз капитала за границу».

Четвертое поколение Демидовых. Расцвет

Сын Н.А.Демидова Николай Никитич Демидов (1773-1828) стал в 1815 российским посланником в великом Герцогстве Тосканском (центр во Флоренции).

Не случайно мы заговорили о Демидовых, ибо именно во Флоренции после возвращения из Франции обосновался герой последних наших статей – скульптор Бартолини. Именно этому бонвивану Демидову Н.Н. поставлен памятник во Флоренции работы Бартолини (точнее, по проекту Бартолини).

И именно от этого Демидова унаследовали его потомки вкус к красивой жизни.

Красивая жизнь по Демидову Н.Н. во Флоренции.

В своих воспоминаниях граф Д.П.Бутурлин так описывает пополнение флорентийской русской колонии сибирским миллионером:

«Переехав из Парижа во Флоренцию, Николай Никитич Демидов зажил там владетельно князьком второй руки. Нанимаемый им палаццо Серристори у моста Delle Grazie представлял пеструю смесь публичного музея с обстановкой русского вельможи прошлого века. Тут были французские секретари, итальянские комиссионеры, сибирские горнозаводские конторщики, приживалки, воспитанницы и в дополнение ко всему этому французская водевильная труппа в полном составе… Сверх сего штата постоянно проживали у него бездомные игроки и паразиты… В доме Н.Н.Демидова находилась также выставка малахитовых и других ценных вещей, а в саду – коллекция попугаев. Оба этих отделения были доступны флорентийским зевакам… Французские спектакли давались два раза в неделю, а затем следовал бал. Самого хозяина, разбитого параличом, перевозили из комнаты в комнату на креслах с колесами. Конюшни были наполнены английскими кровными лошадьми… Случалось, что Николай Никитич, рассматривая отчеты сибирских своих заводов, нужным находил вытребовать для личных объяснений во Флоренцию какого-нибудь из уральских своих приказчиков, и, получив такое приказание, сибиряк запрягал тройку в повозку, и на основании поговорки, что «язык до Киева доведет», в ней проезжал всю Россию и Германию и являлся к барину во Флоренцию, не говоря ни на каком другом языке, как на родном».

Пятое поколение Демидовых. Апофеоз

У российского посланника и бонвивана Н.Н.Демидова было два сына. Оба поспособствовали разбазариванию русских денег. Первый А.Н.Демидов занимался этим лично, поскольку детей у него не было, а второй П.Н.Демидов – через своих наследников уже в 20 веке.

Еще бльшим бонвиваном стал сын посланника Анатолий Николаевич Демидов (1813-1870). Он собрал очень богатую коллекцию произведений искусства, разместив ее по трем городам: Петербургу, Нижнему Тагилу и, главное,  Флоренции. Во Флоренции он долго жил, а умер в Париже. Ниже читатель увидит, как уникальную флорентийскую коллекцию Анатоля Демидова оптом и в розницу разбазарили впоследствии его иностранные потомки.

Жил А.Н.Демидов во Флоренции на самую широкую ногу, купил близ Флоренции виллу Сан-Донато. Специально для него великий герцог Тосканский Леопольд II, тот самый, для которого Бартолини сделал умилительную парную композицию «Милосердие воспитующее», милосердно придумал новый высокий титул «князь Сан-Донато». Дело в том, что осыпающий Флоренцию русскими деньгами русский парень А.Н.Демидов вздумал в 1839 жениться на Матильде – родной племяннице Наполеона I, супостата, разорившего Россию в 1812. Титул худородному дворянину нужен был для того, чтобы Матильда, графиня де Монфор, не оказалась бы ущемленной неравным браком. Хотя давно ли сами Бонапарты вышли из обедневших корсиканских дворян?

О том как “русский парень” обожал Наполеона. Родоначальник князей Сан-Донато князь Сан-Донато или, по-русски говоря, А.Н.Демидов учинил у себя в доме культ личности Наполеона . Более того, на правах родственника Анатолий Николаевич основал в Италии музей Наполеона. В 1851 он купил бывшую резиденцию Наполеона на острове Эльбе, где корсиканец жил в первой своей ссылке с 1814 по 1815 (потом его за организацию вторичного кровопролития, в частности, при битве при Ватерлоо, отправили на остров Св. Елены к черту на рога). Новоявленный член наполеоновского семейства русский парень набрал столько реликвий своего кумира, что резиденция на Эльбе уже все не вмещала – пришлось делать обширную пристройку. По крайней мере в 1950-ые годы этот комплекс был закрыт. Вопрос: а за то ли воевала Россия в 1812?

Своим образом жизни А.Н.Демидов затмевал всех властителей, обитавших на Апеннинском полуострове. Вокруг него были поэты, художники. В свои примерно семнадцать лет в 1830 (отец умер в 1828) он субсидировал К.П.Брюллова, заказав ему картину «Последний день Помпеи», в это время он вместе с художником путешествовал по Неаполю. Но Брюллов знал цену этому отпрыску.

Тогда же в молодости Брюллов начал известный конный портрет А.Н.Демидова, но в первый приезд его не окончил. Потом уже смертельно больного Брюллова во время его второго посещения Италии  примерно в 1850 одолевал секретарь А.Н.Демидова, «борец за счастье народа», В.В.Стасов, с тем, чтобы Брюллов окончил двадцать лет назад начатый портрет работодателя этого борца. Брюллов так этого и не сделал, поскольку, как нам кажется, не любил князя Сан-Донато. Голову «пупсика» дорисовал другой художник, и изобразил князя с головой краснощекого приказчика. А Брюллов всячески избегал рисовать тех, кто ему не нравился, поскольку, как сам пояснял, в портретах искал лучшее, что есть в человеке.

Так и висит этот неудачный небрюлловский портрет А.Н.Демидова в «Демидовском зале» музея Питти во Флоренции, в котором  размещены еще несколько зарубежных акварелей и мебель, напоминающая о некогда богатом собрании горнозаводчика: на одной из акварелей нарисована мать Наполеона Летиция Бонапарт, сидящая в кресле, как ее изваял в свое время Канова.

Зато по части обожания Наполеона у А.Н.Демидова не было противоречий с Бартолини.

По случаю помолвки с Матильдой Бонапарт в 1839 двадцатисемилетний русский парень (будущая супруга, правда, называла его «русский мужик», который может купить всю Францию)  А.Н.Демидов заказал Бартолини свой портрет и портрет Матильды.

Надо сказать, что Бартолини сваял скульптурные портреты многим русским: Александру I, Орловой, Татищеву и т.д. Помощников у скульптора было много.

Бартолини был на гребне славы: Канова давно умер, Торвальдсен в 1839 уехал из Рима в Данию (а какой меценат туда поедет), – Бартолини был номер третий в перечне европейских скульпторов (без учета русских скульпторов).

Сваял он памятник для Пантеона великих итальянцев в соборе Санта-Кроче во Флоренции, о котором уже писалось на страницах сайта СКУЛЬПТПРИВЕТ, не только польке Софии Замойской, но и итальянцу Леону Батиста Альберти. Памятник типично-нравоучительный.

Как всегда «взрослый человек назидательно для зрителей окружен детишками», в данном случае гуманист окружен ангелами: один ангел с факелом, символизирующим улетающую душу, другой – с лавровым венком, символизирующим Мудрость. В том же духе он сделает памятник и Н.Н.Демидову.

Этот монумент Альберти был открыт уже после смерти Бартолини (1777-1850) в 1851. Видимо, доделывал памятник его ученик Паскуале Романелли (1812-1887), он и бюст учителю сваял.

На этом фоне, живя во Флоренции, при его-то финансах, ну не мог будущий князь Сан-Донато А.Н.Демидов не заказать памятник у Бартолини для своего отца Н.Н.Демидова, умершего в 1828. И заказал…

Благодарные расточительному князю Сан-Донато флорентийцы назвали площадь на берегу реки Арно, протекающей через Флоренцию, площадью Демидова, но не в честь сына, а в честь отца Николая Никитича Демидова. Подробнее о памятнике чуть ниже.

У А.Н.Демидова детей не было, поэтому по ветру его коллекцию пустили племяннички, дети его брата П.Н.Демидова.

Старший брат расточительного А.Н.Демидова из пятого поколения Павел Николаевич Демидов (1798-1840), участник Бородинского сражения, тоже любил Рим, но как брат деньги не транжирил, поработал и на российской ниве. Известен своей красавицей женой Авророй Карловной, урожденной Шернваль, хорошей знакомой Пушкина. Прожили вместе супруги  недолго – всего четыре года – в 1840 П.Н.Демидов умер. Аврора Карловна известна своим вторым браком с Андреем Николаевичем Карамзиным, сыном известного историка Карамзина. Он был управляющим при малолетнем сыне Авроры Карловны от первого брака, владельце заводов и рудников. За недолгое свое управление заводами Андрей Карамзин оставил по себе светлую память в Нижнем Тагиле, в начале Крымской войны он ушел на фронт добровольцем и погиб.

Справка. Дворяне времен Пушкина были очень суеверны. Ну а как было не верить в приметы? Вот, например, расцвела красавица Аврора Павловна Шернваль (1808- 1902 – жила 94 года), все на нее обратили внимание. И вот ее жених умер, появился второй жених – тоже умер. Призадумались аристократы – флиртуют, а руку и сердце не предлагают. Наконец, когда ей исполнилось 30 лет, смельчак П.Н.Демидов женился, но через четыре года умер в 42 года. Но нашелся еще один смельчак – сын историка А.Карамзин, вскоре началась война и его убили. Наш П.Н.Демидов был не без странностей, например, заставлял жену мыть руки каждый раз после прикосновения к металлическим предметам. Видимо, эта примета ее и спасала до глубокой старости.

Шестое поколение Демидовых. Имение пошло по рукам

Сын Авроры Карловны Павел Павлович Демидов, он же пасынок погибшего на войне А.Н.Карамзина, он же племянник бездетного бонвивана князя Сан-Донато Анатолия Николавича Демидова, заказавшего памятник отцу у Бартолини. Этот Павел Павлович Демидов (1839-1885) стал владельцем заводов и рудников, а также богатейших собраний своего дяди. Он пытался обжиться во Франции и начал строиться в Париже, в Довиле (есть такой элитный приморский «поселок» во Франции, где можно отведать устриц), в России не прижился, поселился во Флоренции, тоже стал князем Сан-Донато, занимался благотворительностью на флорентийской ниве.

За пять лет до своей смерти П.П.Демидов в 1880 продал виллу Сан-Донато, о ней мы ничего сказать не можем, другое же имение – Пратолино – перешло его дочери Марии Павловне Демидовой (1877-1955).

Седьмое поколение Демидовых. Ни копейки исторической родине.

Эта представительница седьмого поколения Демидовых – Мария Павловна княгиня Демидова Сан-Донато (1877-1955) прожила всю жизнь уже в Италии, была связана с православным приходом. Однако, не жаловала княгиня историческую родину, ставшую источником материального благосостояния  всех поколений Демидовых: все еще богатейшие собрания Демидовых она отказалась передать России в лице СССР. Княгиня рано овдовела, и, похоронив дочь, она взяла да и завещала все свои богатства (под которыми мы разумеем коллекцию)  племяннику, отпрыску югославской королевской семьи Карагеоргиевичей.

Восьмое поколение Демидовых. «Плевать на всех мне на вас!»

Восьмое поколение представлено в данном случае отпрыском югославской королевской династии. Этот самый отпрыск и продал доставшуюся ему демидовскую коллекцию в Пратолино на аукционе в 1969.

В 1960-ых советские историки, журналисты Иван Бочаров и Юлия Глушкова в поисках наследия К.П.Брюллова, ездили по Италии. Довелось им поездить и по демидовским местам, их поездка состоялась вскоре после этой варварской распродажи демидовской коллекции. Им слово.

«Принцу Павлу Карагеоргиевичу жизнь среди демидовских реликвий, к которым он, как нам рассказали, относился с величайшим пренебрежением, быстро наскучила. В 1969 году он продал виллу в Пратолино со всеми угодьями и всем ее убранством с молотка, а сам, собрав с аукциона баснословную сумму, укатил из Италии. Флорентийцы до сих пор вспоминают демидовский аукцион, неслыханный по богатству представленных на продажу предметов антиквариата и произведений искусства, способных украсить любой столичный музей.

Там была коллекция старинных часов работы прославленных французских мастеров 18 века. Богатейшие собрания гобеленов, сотканных столетия назад брюссельскими мастерами. Шедевры искусства краснодеревщиков, сработанные в 16-19 веках во Франции, Италии, России и Швеции. Ценнейшие изделия из севрского и саксонского фарфора, старинная венецианская майолика, собрания редких китайских и японских ваз. Там были другие предметы роскоши, принадлежавшие ранее королевским домам чуть ли не всей Европы…

И рядом с этим – чУдные мраморные изваяния работы Кановы и Тадолини (ученик Кановы), полотна Скьявоне и Ленардо Бассано, коллекции старинных гравюр с картин Рафаэля, Клода Лоррена, Пуссена. Были там и первоклассные произведения русского искусства.

… К началу 20 века вилла пришла в совершенное запустение. Дворец и фонтаны были разрушены, а сохранившиеся статуи перевезены во Флоренцию и установлены в садах Боболи, примыкающих к палаццо Питти».

Советские журналисты нашли тратторию (ресторан) «Дзокки», терраса которой нависала над бывшим демидовским владением. Узнав, что посетители пожаловали из СССР, официант закричал на весь ресторан: «О, русских клиентов у нас никогда не было!».

Подошедшая к ним хозяйка траттории пояснила, что смотреть в палаццо Пратолино нечего, Карагеоргиевич продал все, вплоть до вешалок.

И все же они прошли по территории виллы, увидели разгром. Какие-то предметы, сотни пустых бутылок из-под дорогих французских вин, внутри капеллы – в страшном беспорядке на полу лежали старинные русские иконы вперемежку с небольшими картинами старых итальянских мастеров с изображениями мадонны.

А еще в центре имения они увидели мраморную копию памятника Н.Н.Демидову работы Бартолини, который стоит во Флоренции. Эта копия в 1/3 величины была сделана в 1840 для выставки.

Советские журналисты отметили неслучайную связь А.Н.Демидова и Бартолини, указав на их общую страсть к Наполеону: оба были ярыми бонапартистами.

Разыскивая брюлловское наследие, они не преминули отметить в высшей степени высокую оценку, которую давал Бартолини нашему К.П.Брюллову.

В 1969 ушли с молотка аукциониста два бюста лучшего русского скульптора-портретиста Ф.И.Шубина.

Справка. Про эти бюсты в России знали, но считали их утраченными. Их увидел еще до распродажи в Пратолино замечательный русский художник и реставратор П.Д.Корин (1892-1967) с палехскими корнями. Потом была распродажа на аукционе в Лондоне в 1969, которая только что была описана. В 1975 оба бюста были куплены для Третьяковской галереи у некого Бениньи.

Кстати, портреты лучшего русского портретиста Ф.И.Шубина выигрывают по сравнению со многими портретами работы Бартолини.

Вывод. Если сравнить коллекцию, например, собранную на русские деньги Николаем I, которая осталась в Эрмитаже после его смерти, то становится ясной вся фальшь байки про эффективных частных менеджеров и плохое государство. Да, были меценаты типа Третьяковых (братьев), но, когда Н.И.Крамской решил поддержать художников, восставших против Академии художеств и рванул знакомиться и искать спонсоров среди купцов в Нижнем Новгороде то быстро убедился, что большинство из них предпочитает другие увеселения, нежели меценатство.

Замечание. Автору статьи довелось услышать, что рассказывают о семействе Демидовых на Урале. Только первый в своей династии Демидов (кузнец из Тулы) поработал всю жизнь на благо России. Он разделил все тяготы со своими рабочими, которые в тяжелейших условиях выжигали тайгу для получения угля, необходимого для производства металла, потом зимой этот уголь буквально выкапывали из-под снега. Про последующие поколения отзывались скептически, когда один из потомков первого Демидова, в русской бане, решил поддать пару французским шампанским, старик, послуживший первому Демидову, сказал, что отец бы за такие шалости выпорол баловника.

2. Памятник Н.Н.Демидову во Флоренции Бартолини

Памятник этот поставлен представителю четвертого поколения Демидовых благодарным представителем пятого поколения.

Памятник получился весьма помпезным, аллегоричным, многофигурным, дорогим, но ни сам заказчик памятника А.Н.Демидов, ни Бартолини оконченным и установленным памятник не увидели. Начал этот памятник Бартолини примерно в 1830, оканчивал памятник Романелли, а открыли его в 1871 примерно через год после смерти Демидова и через 21 год после смерти Бартолини.

В 1869 группа была передана в дар муниципалитету.

Осталось рассмотреть его и вникнуть в суть аллегорий.

Можно смело утверждать, что никто не в силах самостоятельно проникнуть в тайны изображенных аллегорий.

Зритель без труда может узнать только отца – Николая Никитича Демидова и его сына Анатолия Николаевича. Они изображены наверху памятника.

Казалось бы, с верхней частью памятника все ясно: мудрый взрослый наставник и благодарный покорный и очень положительный отрок, который явно думает о чем-то очень недетском, например, о покаянии или о вечном. Но что тут делает сидящая обнаженная девушка, прижимающая руку к сердцу? На кающуюся Марию Магдалину вроде не похожа? Оказывается, эта милая девушка, стройная фигура которой почему-то не привлекает взглядов ни одного  из мраморных мужчин, готова увенчать голову главного персонажа – отца А.Демидова – венком в знак благодарности за создание им благотворительного детского учреждения во Флоренции – она, так сказать, представительствует от детского сада.

Зато со статуями внизу все не так просто. Внизу по углам расположены четыре аллегории.

Это так по-бартолиниевски! Бартолини, как известно, подначитался бредней Руссо про природного человека, в России никогда не был, был пуристом («pure» – чистый в переводе с французского). Учел он и тягу Н.Н.Демидова к прекрасному с его водевильными группами, французскими спектаклями: жестом, обнажающим голое тело, Истина (голая правда) привносится также и в искусство, поскольку что может быть прекраснее обнаженного женского тела.

Фрагмент памятника. Муза балов

В руке Музы балов кувшин. Что же может быть внутри кувшина? Учитывая, что на голове виноградные кисти, не вызывает сомнений, что это – вино. Неужели на памятнике присутствует дионисийская тема, и это в такой торжественной обстановке? Для тех, кто не может поверить:

Как тут не вспомнить графа Бутурлина, который в своем дневнике упоминал, что Н.Н.Демидов в своем доме во Флоренции дает по два бала в неделю. Интересно, Бартолини принимал в них участие, он же тоже был в это время во Флоренции?

Последняя фигура – ни за что не догадаетесь, это Сибирь.

Вот каков источник доходов, балов и искусств. Это не Истина, не Муза, и тут уже всякий догадается, почему на памятнике изображен Плутон: это бог подземного царства, а именно из недр русской земли появились все богатства Демидовых. И почему Сибирь в роли его матери – тоже понятно.

Зато не всякий догадается, в каком аллегорическом образе Бартолини представил Сибирь. Сибирь изображена в образе богини Кибелы, не к ночи будет помянута, культ которой связан с оскоплением ее адептов, хотя в ней тоже видели что-то плодородное, материнское (иногда ее изображали с множеством сосков).  Для сравнения:

А может быть это не Кибела, а похожая не нее Деметра, тоже периодически проживавшая в подземном царстве, хотя и не по своей воле. Но она была супругой Плутона, он-то ее и похитил, но маловат будет изображенный Плутон для таких деяний.

О чем думал Бартолини, мы никогда не узнаем: как считали агностики, мир непознаваем, в чужую голову не залезешь, а после Руссо и не такое привидится. А.Н.Демидов (младший) согласовал всю эту абракадабру, Бартолини воплотил, хотя доделывали памятник помощники.

А еще на памятнике много всего хвалебного в адрес умершего и много барельефов, но их делал не Бартолини.

Единственно, чего нет на флорентийском памятнике, так это брата П.Н.Демидова. Брата это обидело.

3. Памятник Н.Н.Демидову работы скульптора Бозио в Нижнем Тагиле

Памятник представителю четвертого поколения Демидовых от благодарных представителей пятого поколения.

Пока А.Н.Демидов шиковал и дожидался завершения скульптором Бартолини памятника отцу во Флоренции,  его брат П.Н.Демидов времени зря не терял: он заказал еще один памятник отцу, но уже для установки в Нижнем Тагиле. Его выбор пал на модного и непотопляемого во времена революций парижского скульптора Франсуа Жозефа Бозио.

Французский скульптор Франсуа Жозеф Бозио (1768-1845) был любимцем как Наполеона I, так и после реставрации Бурбонов – Людовика XVIII.  С 1822 Бозио именуется «первым скульптором короля». Он-то и получил заказ на создание памятника Н.Н.Демидову для Нижнего Тагила.

Отношения братьев Демидовых из пятого поколения из-за памятников их отцу Н.Н.Демидову напряглись. А кто бы не обиделся, когда рядом с отцом на верхушке флорентийского памятника изображен один лишь младший сын Анатолий Николаевич Демидов (памятник Бартолини). Но и Анатолий Николаевич тоже обиделся на Павла Николаевича, поскольку предполагал в Нижнем Тагиле иметь семейную усыпальницу, а памятник Бозио явно предназначался для открытого пространства. Но тем не менее Демидов младший (Анатолий был младше Павла) согласился финансово поучаствовать и в финансировании задуманного братом памятника в Нижнем Тагиле (денег было не считано).

Надо заметить, что Бозио в 1830 был уже немолод, он был старше Бартолини на девять лет. При Наполеоне Бозио пользовался покровительством того же Денона, первого директора Лувра, который заказал Бартолини бюст Наполеона. Денон привлек Бартолини и Бозио к работе над барельефами Вандомской колонны, а также познакомил этих двух скульпторов.

Итак, европейская ситуация как для заказчиков, так и для исполнителей памятников Демидову, крутилась то вокруг Парижа, то вокруг Флоренции, а Россия снабжала деньгами.

Уже в 1836 бронзовые фигуры памятника Бозио были доставлены в Нижний Тагил. Памятник хотели ставить перед храмом, но потом решили, что перед храмом не годится, поставили перед заводоуправлением. Установили его в 1852, уже после смерти скульптора Бозио, но хотя бы при жизни младшего из сыновей покойного.

В 1920-ых памятник уничтожили (демонтировали и переплавили на металл). Остались фотографии.

И вот перед нашими глазами два памятника. Скульпторы разные. С одной стороны пурист Бартолини с его тягой к приторно-сентиментальным  сюжетам с нравоучительными дамами и прекраснодушными младенцами. С другой стороны, классицист Бозио с непременными амурчиками. Однако, памятники различить трудно. Одинаково сентиментальны, только детей у Бозио меньше. Зато по части аллегорий он никоим образом не отстает от Бартолини.

Памятник Бозио в Нижнем Тагиле можно выставлять на юморину – почитайте далее и поймете, в чем дело.

Живописно расположен завод в Нижнем Тагиле, по сути, это довольно крупный населенный пункт с населением примерно 30 000 человек (на 1887 г.). На двух берегах реки Тагил храмы, около завода раскинулся пруд. И вот работящий люд увидел памятник работы Бозио.

Вот, как описал памятник Бозио в 1887 один из очевидцев:

«Посреди большой центральной площади, почти против главной конторы, возвышается прекрасно исполненный из чугуна, но замысловатый и курьезный по идее памятник Николаю Никитичу Демидову, правнуку родоначальника рода Демидовых».

В основании на каждом углу пара, состоящая из мужчины и женщины, все упорядочено. Вот что видим на фото (в кавычках продолжается описание 1887 года).

В нижем левом углу на фотографии:

«Первая группа представляет сидящую женщину в древнегреческом костюме с крылышками на голове; возле нее стоит мальчик с раскрытой книжкой и указкой, — это маленький Демидов учится мудрости у какой-то богини».

В нижнем правом углу на фотографии:

«Вторая группа представляет ту же женщину или богиню, в подол которой юноша высыпает плоды из рога изобилия – это юноша Демидов приносит своей учительнице плоды учения”.

Третья группа (на фото ее не видно):

«В третьей группе Демидов в возмужалом возрасте, одетый в военном мундире, представляется защитником отечества, которое изображено в виде женщины в очень печальном виде».

Четвертая группа (на фото ее не видно):

«Наконец, в четвертой группе Демидов уже в старости является покровителем наук, художеств и торговли, представленных тоже в виде женщины” .

Наверху аллегория еще круче:

«На самом пьедестале возвышается колоссальная группа также из двух фигур: мужской, представляющей Демидова, украшенного орденами и покровительственно протягивающего руку помощи коленопреклоненной пред ним коронованной женщине, которая якобы представляет изнемогающий Тагил».

Более подробно об этом снесенном памятнике можно прочитать в книге Е.В.Карповой « Русская и западноевропейская скульптура 18-начала 20 веков», 2009.

4. Как следует воспринимать памятники

Квинтэссенция всей скульптурно-монументальной части этой статьи: памятник должен быть понятным, аллегориями можно поперхнуться.

Не знаем, что там думали флорентийцы по поводу памятника Н.Н. Демидову работы Бартолини, а в Нижнем Тагиле местные жители понимали фантазии Бозио на памятнике просто и ясно:

«Местные простолюдины объясняют этот памятник проще: наверху представлен Демидов с женой, а внизу по углам все его семейство».

Кстати, большевиков, сносивших памятник, сильно возмущало, что на пьедестале Демидов покровительственно протягивает руку России, а на самом деле всего лишь Нижнему Тагилу.

5. Взаимосвязь памятников Бартолини и Бозио

Памятники Бартолини и Бозио – шикарный «артизанат» в том смысле, что скульпторы не рисковали и ничего не выдумывали, идеи памятников (в данном случае – аллегории) наверняка согласовывались с братьями-заказчиками, а потому неизбежно отражают помпезные вкусы заказчиков, а каждый из  скульпторов подобных фигур до того наделал во множестве. Бозио мог ориентироваться на памятник, который делал Бартолини.

Памятники в каком-то смысле взаимоувязаны. Одинакова общая компоновка памятников, у которых сделаны четыре группы по углам внизу и помпезная верхняя группа, где главное действующее лицо – портретно сделанный старший Н.Н.Демидов.

Не случайно также, что памятник Бартолини педалирует тему «Добродетели» покойного, а памятник Бозио – тему его «плодотворного жизненного пути», видимо, сыновья осознали, что нижнетагильцы вряд ли оценят «добродетель их отца Демидова» в таких же масштабах, как флорентийцы, все-таки благотворительный детский приют появился во Флоренции, а в России вкалывали и субсидировали забавы русских флорентийцев.