Рога или копыта? Битва лапифов с кентаврами, похищение Деяниры кентавром Нессом

 

В статье пойдет речь о кентаврах, их происхождении, битве лапифов с кентаврами, похитившими Гипподамию (Дейдамию), Геракле, убивающем разных кентавров, в частности кентавра Несса за попытку изнасилования Деяниры, кентавров на Эриманфской горе. Эстетико-исторические «ниточки» приведут читателя во Флоренцию к Савонароле, кентаврам Фуриетти и портрету Козимо I Медичи, римским императорам типа чаша Альдобрандини и Аллегории Апеннин Джамболоньи.

В тексте будут приведены цитаты из «Метаморфоз» Овидия, после которых запросто может присниться что-нибудь жуткое и странное. Несколько слов будет сказано о том, почему между рогами и копытами греки выбрали копыта, хотя и рогов у них в изобилии.

1. Рога или копыта

Никто, конечно, не верит, что существовали кентавры: как ни извращайся с гендерами, человека с лошадью не скрестишь (в смысле получения потомства). Поэтому если и существовал Ахилл, его не мог воспитывать единственный в истории интеллигентный кентавр Хирон (это – сказка). Не могли кентавры совершать и другие «подвиги», о которых пойдет речь.

Кентавры у древних греков олицетворяли варваров, с которыми «уважаемые неварвары» иногда воевали, даже на метопах знаменитого главного храма греков Парфенона. Естественно, мифотворцы представляли кентавров в невыгодном свете. Европейский подход – это когда только один «в белом», а все остальные – не «в белом». Ну, да, кентавры не обидятся, поскольку их нет.

Анекдот (реальный). На сайте еще в начале 2019 г. уже приводился скульптурный портрет  Фридриха Вильгельма II работы И. Г. Шадова, деда супруги Николая I, c комментарием: «и до чего же у него «рязанская» физиономия». Ничего удивительного, если учесть, что в низовьях Рейна некогда обитали славянские племена (которые потом «повывелись»).

Возвращаясь к кентаврам, воспроизведем реальную историю, рассказанную очень симпатичной очевидицей, которая много времени провела в Австрии. И вот однажды она оказалась в компании немцев, которые не знали, что она свободно владеет немецким языком. И вот она слышит, как один немец другому говорит: «И до чего же эти русские похожи на нас. Хоть бы рога у них выросли, чтобы хоть как-то отличались». Интересно бы еще узнать, что делали дедушки, прадедушки этого немца 80 лет назад, и как он относится к газовым камерам. Заметим, что самый русский царь Александр III, уже хорошо понимающий цену европейским «коллегам» и после убийства его отца – больной российской интеллигенции, вернувший в армию к радости нижних чинов удобную русскую одежду, любивший все русское и т.п., имел 1/64 долю русской крови (шестое поколение после последнего полностью русского царя из династии Романовых), зато немецкой – навалом, но кто скажет, что этот царь в меховой шапке нерусских кровей. Да и не в «крови» тут дело, а в отношении к России.

Однако, рога на большом расстоянии иногда трудно различить, поэтому древние греки вместо рогов выбрали целые лошадиные туловища, включая копыта. Получились кентавры.

Как написал в своих «Метаморфозах» римский поэт Овидий (43 г. до н. э. – 18 г. н. э.) времен «божественного» Августа, первого римского императора (Юлий Цезарь не осмелился предстать императором):

«С Гипподамией свой брак справлял Пирифой Иксионов.

Вот тучеродных зверей – лишь столы порасставлены были –

Он приглашает возлечь в затененной дубравой пещере».

Справка. Как произошли кентавры. Никто не догадается, почему они названы тучеродными. Оказывается, по одной из версий, которая пришлась по вкусу Овидию, кентавры и кентавресы родились из тучи, похожей на Геру. Некий Иксион «клеился» к Гере, хитрый Зевс придал тучке вид Геры. Пылкий Иксион в итоге вместо Геры осеменил тучку. Вот была картина! Скульптурными средствами такое не изобразишь! Впрочем, изобразил же Тициан, и не только он, как к Данае изобретательный Зевс явился в виде мужчины-тучки (дождичка), но сконцентрировал внимание зрителя на Данае. Итак, у тучек древние греки насчитали два гендера.

В книге Рене Менара «Мифы в искусстве старом и новом», изданной еще в 19 веке и прекрасно переизданной Издательским домом «АРТ-образ» в 2022 г. , про кентавров можно прочитать, что это были фессалийские горцы, которые потрясли греков тем, что были прекрасными наездниками, тогда как сами греки избегали верховой езды. Вот и привиделись им кентавры, а раз происходило все в горах, то и тучка поблизости оказалась нелишней в генеалогическом древе кентавров. Действительно, по здравому размышлению, откуда еще там взяться кентаврам. Читаем далее: «Кентавры являются как бы олицетворением грубых варваров, противников греческой цивилизации и развития, побежденных впоследствии знаменитыми греческими героями».

И только подвыпившие кентавры слегка усмиряли свои нравы, вливаясь в компанию Вакха. Так древним грекам виделись фессалийские горцы, помимо верховой езды любившие вино. Заметим, что из Фессалии также пошли всяческие колдуньи, запечатленные Апулеем в своих «Метаморфозах».

Вернемся к Овидию.

2. Похищение кентавром Гипподамии, закончившееся битвой лапифов с кентаврами

Знаменитый сюжет «битва лапифов с кентаврами» (кентавромахия) возник после того, как кентавры, приглашенные лапифами на свадьбу красавицы Гипподамии и царя лапифов Пирифоя, перепились и стали хватать лапифинянок  с целью их похищения.

Начнем с почти архаической композиции времен самого начала «высокой древнегреческой классики».

Тут надо особо пролить свет на нелепое приглашение «почти лошадей» к застолью. Так вот, «цивилизованные» лапифы хотели позабавиться видом кентавров, это примерно, как в Бельгии, где в зоопарках в клетках показывали маленьких африканских детей для забавы благородной публики. Однако, в отличие от Бельгии, тут сплошной вымысел, который объясняется страстью мечтательных греко-римлян к метаморфозам, когда кто-то в кого-то/во что-то превращается.

Справка о метаморфозах. Платон и прочие гностики напридумывали невесть чего про душу, которая у них живет так обособленно от тела, что вполне может перемещаться в других людей, животных и даже предметы, отдельной статьей фигурирует превращение человека в божество.

Как пишет в первом десятилетии 1-го века нашей эры римлянин Овидий в книге 12 «Метаморфоз», приглашение кентавров было весьма опрометчивым, «ибо твое, о кентавр из свирепых свирепейший Эврит (Эвритион), сердце вино разожгло и краса молодой новобрачной в нем опьянения власть сладострастьем удвоена плотским!». Отличился кентавр Эвритион, он и потащил чужую новобрачную.

Так началась битва лапифов с кентаврами, сюжет которой привлекал внимание многих художников и скульпторов, например, с него начинал свою скульптурную деятельность Микеланджело, хотя и не очень убедительно. Данное похищение как скульптурный сюжет – дело не первоочередное по сравнению с последовавшей за тем потасовкой (кентавромахией).

Цитат из Овидия море. Вот одна сцена, как Эгид «замочил» кентавра:

«Древний кратер; огромный сосуд – сам огромней сосуда –

Поднял руками Эгид и в лицо супротивника бросил.

Сгустки крови, и мозг, и вино одновременно раной

Тот извергает и ртом и, на мокром песке запрокинут,

Тщится лягнуть. Разожглись двуприродные братья по крови,

Наперерыв, как один, восклицают: «К оружью! К оружью!».

Все так по-европейски! Во-первых, присутствующий на пире Тесей и новобрачный Пирифой возмутились и немедленно воспользовались словами из гимна Франции (Марсельезы) – Аux armes, citoyens! (К оружию, граждане!). Во-вторых, они «братья по крови», остальных – мочить, в данном случае, в вине, мозгах и крови. В-третьих, соперник какой-то не такой и «тщится лягнуть».

Само похищение Гипподамии кентавром было неудачным, зато «потеха», то есть кентавромахия (битва лапифов с кентаврами, то есть с варварами), получилась изрядная. Кентавромахией греки, гордые своими победами над азиатами (персами), украсили главный афинский храм Парфенон (5 век до н. э.). Кентавромахию описал Овидий в своих «Метаморфозах». Он выступил в качестве интерпретатора, поскольку был позднейшим римлянином самого начала нашей эры, писавшим при первом римском императоре – «божественном» Августе. Еще только лет через шестьдесят откроют мясорубочный Колизей и за грехи тяжкие в 79 г. н.э. свершится извержение Везувия, однако, крови пролито римлянами было и до того немало, оттого столько красок в «Метаморфозах». Греки таких кровавых подробностей даже в связи с Троянской войной письменно не излагали.

Великий Канова (1757–1822) изобразил шикарнейшую группу, в которой Тесей убивает кентавра. Поставлена эта скульптура изумительно – прямо по центру, к которому ведет широкая парадная лестница Музея истории искусств в Вене. Получилось красивейшее сочетание скульптуры и архитектуры: это так в духе классицизма, хотя страсти барочные, а времена создания Венского музея – эклектичные.

В изобилующей материалом книге Е. Д. Федотовой «Канова. Художник и его эпоха» данная скульптура дважды фигурирует под названием «Тесей и Минотавр», что нисколько не умаляет достоинств книги, в книге Рене Менара (на стр. 326) тоже говорится о двух композициях Кановы в венском музее на тему Тесея и Минотавра, но там есть только Тесей и кентавр. Кентавра с Минотавром не спутаешь. Однако, если в Греции «всё есть», то у Кановы – почти всё, есть у него и ранняя донаполеоновская скульптура «Тесей и Минотавр», где усталый Тесей сидит над бездыханным телом Минотавра, но эта скульптура находится в Лондоне. Так и хочется сказать, что после изгнания Наполеона Канова взбодрился и под конец своей жизни создал бодрую композицию «Тесей и кентавр».

Замечание. Вышеприведенная бронзовая композиция Виллема ван Тетроде оставляет много вопросов по поводу идентификации персонажей. Во-первых, по ходу своих подвигов Геракл тоже убил некого Эвритиона, так что это может быть не Тесей. Во-вторых, во время потасовки Тесей замочил не одного кентавра, в частности, он убил «Биенора-гиганта»:

«на спину он прянул, в ребра колени упер и, волосы левой рукою крепко схватив и держа, лицо узловатой дубиной грозное он раздробил и череп, твердого тверже»

(Овидий «Метаморфозы», книга 12, стих 345)

Так что престарелый Тесей в исполнении Тетроде скорее всего убивает кентавра Биенора. Ну, да и кто их видел, этих кентавров.

Тетроде не очень убедителен, мягко говоря. Зато сын скульптора Клода Раме, некогда увековечившего Наполеона в крайне помпезной коронационной одежде, Жюль Этьен Раме (1796-1852) для сада Тюильри около Лувра изваял весьма убедительного Тесея, убивающего Минотавра. Раме резонно рассудил, что от добра добра не ищут и повторил композицию Кановы, но в отношении Минотавра. До Кановы, конечно, не дотянул.

Немного римской поэзии и подробностей из «Метаморфоз» Овидия. Итак, после того, как

«сердце вино разожгло и краса молодой новобрачной, в нем (кентавре) опьянения власть сладострастьем удвоена плотским», «вот уже буйный (кентавр) схватил молодую за волосы».

Тут и вмешался Тесей. Он принял участие в битве лапифов с кентаврами, естественно, на стороне цивилизованных лапифов. В ход пошло все, что попалось под руку – «утварь пиров, а теперь – убийственной брани орудье» – кубки и прочая посуда, мебель и поленья, дошло и до мечей. Овидий явно было на том пиру. Светильником кентавр «лоб им лапифа разбил, разбил лицевые кости и перемешал…, выпали яблоки глаз, нос вдавился вовнутрь, пройдя серединою нёба».  В ответ ножкой стула кентавра вынудили «плевать кровью багровые зубы». «Сливяной головней» голову разбил Хараку, «волосы вспыхнули, кровь, от огня закипевшая в ране, страшно шипеть начала…», затем «трижды, четырежды швы головные ударом тяжелым (тем же поленом) он разломил, и в мозгу истекающем кости засели». «Он багряное пламя вставил в раскрывшийся рот и в грудь вогнал». «Тяжким ударом меча меж глаз поражен был в то место лба, где нижняя часть с носовой сочетается костью». «Из полной гортани черная кровь потекла и на ложе, и в винную чашу». «Гелопа он проколол, сквозь голову путь проложил он: в правое ухо войдя, дрот вышел из левого уха». «Ну-ка, промолвил Кеней, – о твои (кентавра) телеса испытаем наше оружье! – И вмиг в плечо свой меч смертоносный до рукояти вонзил и в мясе задвигал вслепую: руку не раз повернул и ранами рану умножил». «Стрела, что впилась неглубоко, вдавлена в мясо была всем грузом упавшего тела, по верху боком пройдя, показалась слева от глотки».

Это малая толика анатомических подробностей кентавромахии, которые можно найти у мечтательного античного поэта. Очень любопытно, как бы это все восприняли сами греки времен Фидия и Перикла (это когда построили Парфенон – 5 век до н. э.), во всяком случае, сцены борьбы, изображенные на метопах (квадратные плиты с барельефом) Парфенона, наводят на мысль о простой кулачной борьбе.

В общем, греки «позабавились», пригласив «тучеродных зверей» (Овидий).

Позабавимся и мы, подобно лапифам, видом двух кентавров Фуриетти, находящихся в Капитолийских музеях, обнаруженных кардиналом Фуриетти в середине 18 века на вилле Адриана. Особенно, если представим, как они сидят/лежат или стоят за столом. Аристократы любили повторять этих кентавров в своих парках, например, копии кентавров Фуриетти можно увидеть на мостике в парке Павловска в пригороде Санкт-Петербурга.

Для полноты ощущений мы добавили третьего с амурчиком, дразнящим «тучеродное животное». Этого третьего античного кентавра заполучил из Италии Наполеон в начале 19 века вместе с другими шедеврами из коллекции Боргезе, заключив «по-семейному» сделку с мужем своей сестры Камилло Боргезе (сестра Паолина Боргезе).

Замечание. Попробовал бы Камилло на фоне французских штыков не заключить сделку, особенно после французской интервенции. Между прочим, в аналогичной ситуации итальянцам после войны вернули из Мюнхена знаменитого «Дискобола Ланчелотти», который был продан Гитлеру в конце 1930-х за огромные деньги. Было решено, что при сделке был использован фашистско-административный ресурс.  А тут – наполеоновско-семейный ресурс, заметим, корсиканец развел исключительнейшую семейственность, чем и попользовался. Коллекцию Боргезе в Рим!!

Во второй половине 19 века художники перестали фанатеть от Рима, зачастили в Париж, однако, несколько «римских» поляков российского происхождения, получивших образование в Российской Академии художеств, продолжали наполнять эстетическое пространство шикарными завлекательными картинами на античные темы из римской жизни. Один из них, Г.И. Семирадский (1843-1902), изображал как любовь, так и оргии римских императоров, как зажравшихся римских меценатов, так  и «горящие факелы Нерона» (сжигаемых христиан). На одну из картин посмотрим, поскольку там воспроизведен «наш» «Кентавр, оседланный Купидоном».

А вы что бы выбрали? Ну, конечно, вазу, продукт не портящийся и не портящий нервы. А меценат задумался, у него и так шедевров – девать некуда, например, за спиной – «Кентавр, оседланный Купидоном».

Как было не зажечься от смачных подробностей в изложении Овидия, если во вновь открытой Платоновской академии во Флоренции в середине 15 века опять ум зашел за разум, вспомнили про греков, неоплатоников и, возможно, ужасных гностиков, у которых душа совсем уж лихорадочно борется с таким противным телом. Там и прошла юность Микеланджело (родился в 1475). Кто-то из окружения молодого Микеланджело, видимо, начитался Овидия и зажег молодого Микеланджело этим сюжетом, вот он и начал свою скульптурную карьеру с битвы лапифов с кентаврами. Явно ни о чем потустороннем не думал, а просто составил мозаику из голов и тел, как и при рисовании «Страшного Суда» тридцатью годами позже.

Вопрос на засыпку. Возможно ли определить, что изобразил скульптор, если он сам не знает, что изобразил? Не надо думать, что это шутка. Применительно к микеланджеловскому барельефу этот курьез имел место. Кто как определял действующих в этой кентавромахии лиц: Вазари считал, что это Геркулес «мочит» кентавров, кто-то видел битву  с кентаврами, кто-то вспомнил Овидия, Тесея и описанную выше кентавромахию, были и другие версии. Самое же курьезное в этой истории заключается в том, что не проще ли было спросить у самого Микеланджело, чего он там наизображал. Но, видимо, Вазари, вхожий к Микеланджело, ясно понимал, что скульптор не сможет ответить на этот вопрос.

Во-первых, Микеланджело был очень юным, когда создавал барельеф, во-вторых, его кредо – не важно, что и кого изображать, главное – это борьба, поэтому в литературе в основном хвалебные пафосные описания этой борьбы в творчестве юного гения. Кроме того, это не 19 век, когда все штудировали мифы и легенды древней Греции, поэтому могли и не знать, что делают.

Микеланджело в итоге реабилитировался, но произошло это лет через пятьдесят. Об уме Микеланджело свидетельствует то, что свои ранние платоновско-языческие себялюбивые отклонения он под старость осознал, стал религиозным, любовь, как следует из его последних сонетов, стала ассоциироваться у него с Христовой любовью, которую Бог явил, пойдя на мученическую смерть. Вот тогда и стало для него важным, что он изображает, а изображал он мученическую смерть Христа. Однако, силы были уже не те, мрамор иногда портил (Пьета Ронданини, Пьета Бандини, которую скульптор повредил и бросил, Пьета Палестрины, которую он сделал примерно в 80 лет).

Дом Буонарроти. Сам бездетный Микеланджело работал преимущественно в Риме, в доме Буонарроти во Флоренции жил его племянник Леонардо  и другие потомки. Скульптор зарабатывал хорошо, но к материальным благам относился с прохладцей и поэтому был щедр по отношению к семье, обитавшей во Флоренции. Племянник после смерти скульптора посодействовал перемещению его тела  во Флоренцию (похоронен в церкви Санта-Кроче), а в начале 17 веке в доме был создан музей, посвященный великому скульптору.

О благородстве кентавров.

Кентавры преимущественно грубые варвары. Но среди них один был интеллигентным, это кентавр Хирон (не путать с Хароном), он учил Ахилла и прочих, то есть работал учителем. Но греки пошли дальше, они придумали очень благородную кентаврессу, причем, на том же сюжете с кентавромахией.

Если учесть омерзительнейшее отношение древних греков, включая Аристотеля, к женщинам, факт того, что для потомков донесли имя кентаврессы, кажется удивительным (других кентавресс мы не знаем).

3. Несс и Деянира скульпторов Джамболоньи, Антонио Сузини, Шинара

Похождения грубых, нецивилизованных кентавров можно продолжить. Поэтому не надо торопиться, если видишь, как кентавр тащит даму, это может быть и кентавр Несс, к кентавромахии отношения не имеющий.

 

Замечание о классицизме. Рисунок Торвальдсена включен в серию скульптур, поскольку это знаменитый скульптор-классицист. Нетрудно закрыть глаза (можно и с открытыми) и представить, как изумительно Торвальдсен воплотил бы это в мраморе, скорее всего в барельефе. Классицизм, в том числе римского толка, всегда оперирует прекрасными телами с правильными пропорциями.  Даже кентавр с шикарной грудью. Однако,  после Геракла эта грудь даму не вдохновляет. Умышленные уродства – это удел конца девятнадцатого и двадцатого века. Не случайно даже импрессионист Дега как то сказал «отцу современного искусства» (на сайте уже цитировались эти слова): «Право, не знаю, Роден (дожил до октябрьской революции 1917 г. и через месяц умер), умеешь ли ты замечать прекрасное, но на уродливое у тебя просто талант». На месте Родена мы бы ответили: Сам такой! Однако, в наше время без уродливого уже никак не обойтись.

Анекдот (реальный). В одном небольшом коллективе один его сотрудник здоровался с другим, изменив всего одну букву: Привет, Сэргей! И тут же получал в ответ: Сам такой!

Сюжет примитивный. Кентавр Несс предложил Гераклу перенести только что обретённую им жену Деяниру через реку, но потом попытался ее изнасиловать. Геракл догнал кентавра и убил его ядовитой стрелой. Перед смертью кентавр пропитал пояс своей ядовитой кровью и сказал Деянире, чтобы  отдала пояс Гераклу, как только заподозрит его в супружеской  измене. Любвеобильный грек не преминул вскоре предоставить жене такой случай, но в итоге  все-таки решил вернуться к своей бывшей. Тут-то Деянира и вручила через Лихаса пояс Гераклу. Геракл в мучениях умер, но успел предварительно «грохнуть» о землю Лихаса, что также послужило поводом для создания Кановой ( и не только им) скульптуры «Геркулес и Лихас».

Мораль. Мифы созданы не просто так. Как известно, Геракл убил Лернейскую ядовитую гидру, напитал свои стрелы ее желчью и частенько пользовался ими против своих врагов, например титанов, когда те боролись с олимпийскими богами (титаномахия). Вот и кентавр Несс не просто так стал ядовитым, а от стрелы Геракла. Мораль: не надо пользоваться отравляющими веществами. Надо пользоваться конвенциональным оружием, например кулаком.

Наш моральный вывод также проиллюстрирован скульптурными средствами. Ниже изображен Несс, корчащийся от боли после того, как в него попала ядовитая стрела Геракла:

Несс пытается выдернуть стрелу, роняет Деяниру, та пытается его «отоварить» каким-то оружием, но оно оказалось в наше время утерянным.

4. Где и как Геракл еще избивал кентавров

Тесей и лапифы не уникальны, ибо кто только не бил кентавров, они же варвары! Вы не били? А Геракл бил.

Здесь надо отметить, что не только кентавр Несс пострадал от Геракла. Этот герой вступил в бой с кентаврами и тогда, когда совершал очередной подвиг по поимке страшного Эриманфского вепря, а в тех краях обитали кентавры, которые напали на Геркулеса. Если не видно ни стрелы, ни действия яда, убиваемого Гераклом, кентавра можно назвать, как и вепря, эриманфским по названию горы, где происходили все эти потасовки.

А вот, как происходил контакт Геракла с Эриманфским вепрем.

Справка. Антико (Пьер Алари Якопо Бонаколси) (1455–1528) скульптор малых форм, который глядя на те же шедевры и в те же времена, что и Микеланджело, наделал массу статуэток, барельефов из бронзы, серебра, позолоты. Зашел к античности с другого, «декоративного» конца, нежели Микеланджело. Его Аполлоны с крашеными волосами «восхитительны», но есть также портреты римских императоров и много чего другого. На приведенном выше барельефе скульптор обошелся без шикарной позолоты.

А теперь – очередь за «эриманфскими» кентаврами. Вот три композиции под названием «Геракл, убивающий кентавра». И кентавры тут разные, какие под руку попадались.

Костры на площади Синьории во времена Микеланджело. В Палаццо Веккьо (Старом дворце) был Дворец правления Флорентийской республики, это главное здание площади Синьории во Флоренции, где 23.05.1498 сожгли Савонаролу, критиковавшего развращенность папской католической верхушки. Перед Дворцом некогда стояла «Юдифь» Донателло, потом сочли, что женщина с отрезанной ею головой мужчины ничего хорошего городу не принесет – композицию убрали, потом стоял «Давид» Микеланджело (теперь стоит его копия), обе скульптуры символические. Над украшением дворца много поработал Вазари.

Скорые на суд и призывы флорентийцы сожгли не только экстремала монаха Савонаролу, но за год до того – кучу произведений искусства – по наущению того же Савонаролы. Вот и Фра Бартоломео так проникся проповедями Савонаролы, что уничтожил все свои картины с обнаженными фигурами. И это при развитом Ренессансе! Вазари пишет:

«… он (Савонарола) сумел внушить людям, что нехорошо держать в доме, где есть девочки, изображения голых мужчин и женщин… в этот день (на масленицу 27.02.1497) снесли туда (на костер) такое количество картин и скульптур с обнаженными фигурами, многие из которых были выполнены  рукой превосходных мастеров, а равным образом и книг, лютней и песенников, что это принесло огромнейший ущерб, в особенности для живописи. Снес туда и Баччо (Фра Бартоломео) все свои труды, состоявшие из рисунков, сделанных им с обнаженных тел, а его примеру последовали Лоренцо ди Креди и многие другие, прозванные плаксами».

 Вернемся к кентаврам.

Композиция Джамболоньи из лоджии Ланци (Орканьи) в интернете прямо отнесена к убийству Несса, похитившего жену Геракла Деяниру. Да и тематически наличие Несса лучше вписывается в сюжетную скульптурную «живодерню», представленную в этой лоджии: убийства, похищения дам, кровища, трупы, Поликсену так вообще похитили в середине 19 века только для того, чтобы зарезать, но об этом в другой статье.

Однако, с какой стати Геракл так «изгаляется» в отношении кентавра, если тот и так вот-вот от яда сдохнет («умирает» относится только к людям)? Кстати, кентавр Несс изображался мучающимся от яда, иногда даже в присутствии Деяниры, которую он и подговорил в отношении Геракла. В композиции Джамболоньи кентавр явно ничего не сможет сообщить уже никому. Поэтому скорее всего Геракл убивает «эриманфского» кентавра.

Однако не вызывает сомнения, что самому скульптору было абсолютно безразлично, какого там кентавра убивает Геракл. Не до того ему было, старый скульптор был занят бронзовыми дверями Пизанского собора. Доделывать композицию ему помогал Пьер Франкевиль, а заказал скульптуру великий герцог Тосканы Фердинанд I, поручивший мессеру Якопо Пикарди договориться в Карраре о цене мраморного блока высотой в 5 локтей. 19 ноября 1599 группа покинула мастерскую скульптора. Эта мраморная композиция считается одним из лучших мраморов скульптора-маньериста Жана из Болоньи (Джамболоньи).

Справедливости ради надо отметить весьма высокий уровень помощника Пьера Франкевиля (Франкавиллы) (1548-1615), который находился в тени Джамболоньи, но будучи приглашенным ко двору французского короля Генриха IV и Марии Медичи (в 1601) сразу получил весьма почетный титул скульптора короля. Это не удивительно, если учесть то внимание, которое Франкевиль уделял изучению анатомии. Он сделал экорше (фигура со снятой кожей), был по сути пионером, после него экорше вошли в систему академической подготовки художников.

Повторим,  Геракл действует конвенциональным «оружием», никаких ядов, только дубинка (палица). Если учесть, что изображаемый кентавр весьма бодр, стрелы с ядом не видно, это может быть не Несс, а другой кентавр – «эриманфский». Для зрителя же важно то, с каким полицейским профессионализмом Геракл придушил кентавра – и поставил на все четыре колена!

Закончим же статью «романтической» историей, из которой видно, как приятно, когда тебя носят на руках.

Справка. Джамболонья (Жан из Болоньи) (1529-1608), родился во Фландрии (тогда Франция), а работал в Болонье (а также Риме и Флоренции)), отсюда такая итальянская фамилия, маньерист. В свое время был самым известным скульптором Италии. Он закручивал фигуры, вытягивал вверх – «змеевидная форма» (этим начал «баловаться» еще Микеланджело), автор забавной «Флоренции, торжествующей над Пизой», «Аллегории Апеннин» (горы в Италии), столь любимого финансистами «Меркурия» на одной ножке, бога торговли, а также покровителя воров, автор монументов.

Справка про «мироощущение» и римских императоров. К середине 16 века вся эта основанная на обилии денег (после грабительских  крестовых походов и т.п.) ренессансная эйфория по поводу человеческого разума, творческих возможностей человека – демиурга, фантазий на тему близости и чуть ли не равенства человеческой личности по отношению к Богу, весь этот интеллектуальный энтузиазм из голов флорентийцев и не только их куда-то испарился. В особенности этому поспособствовал Карл V, последний император Священной Римской империи, короновавшийся папой римским, заодно напустивший мародеров на Рим (1527 г.).

Вообще, кровожадная нетерпимость европейцев, их самомнение – это другой конец палки, которой их постоянно отоваривала какая-нибудь «сильная личность». Гнуть выю перед сюзереном на маленьком клочке земли – любимое занятие европейцев.

Вот и Ренессанс не очень плавно перетек в маньеризм. Джамболонья стал главным итальянским скульптором переходного к эпохе барокко  периода. Как только Флоренция оправилась от нашествия Карла V (Флоренция потерпела поражение в 1530), она из республики превратилась в монархию (1532). Первым монархом великим герцогом тосканским стал Козимо I Медичи. Он и покровительствовал Джамболонье.

И уже лет через десять другой золотых дел мастер, оставивший сногсшибательные, почти бандитские, воспоминания, Бенвенуто Челлини (1500 -1571) запечатлел этого не очень крупного монарха, придав ему вид вселенского римского императора в героических доспехах:

У Козимо I  Медичи есть один, но очень большой плюс: более десяти детей. Это его отличает от многих римских императоров. Апофеоз королевской власти во Франции – король Солнце Людовик XIV – имел бабушку Марию Медичи, родившуюся во Флоренции, а дедушкой этой бабушки был Козимо I. То есть Людовик XIV – праправнук Козимо I.  Вот так без применения оружия только с помощью “подручных” средств можно посадить своего потомка на французский престол, да еще как!

Разные были римские императоры, подобно нынешней западной «элите» – многие бездетные, но крайне агрессивные. Многодетного Козимо I в виде римского императора мы видели. Другие флорентийцы из семейства Альдобрандини вскоре (в конце 16 века) вспомнили Транквилла и его «Жизнь двенадцати цезарей», отлили из бронзы «Чаши Альдобрандини» (тацци Альдобрандини). Каждая чаша (тарелочка) посередине имела стоящего римского императора (12 штук). Не ахти какие шедевры, но успех имели.

Статуэтка восходит к серии «Чаши Альдобрандини», но император чуть покрупней, чем на чашах серии. Какой это император, сказать трудно. Слегка женственное неправильной формы личико дополняется помпезной амуницией, лавровым венком (символ победителя, поскольку любитель Дафны/лавра Аполлон некогда победил Пифона), командным жезлом в правой руке.

Одно время виллой владели Демидовы, закачавшие во Флоренцию и ее окрестности несметные деньги, полученные от нижнетагильских заводов. Некоторые из них были интеллигентны, но плохо говорили по-русски, обожали Наполеона, один даже потратился на титул князя Сан-Донато, чтобы жениться на Матильде, племяннице Наполеона. Родоначальник рода, крестьянский сын, тульский кузнец Никита Демидов должен переворачиваться в гробу от такого вывода капитала за границу его потомками. Особенно в наше время на примере партийной и комсомольской «элиты» видно, сколь быстро, уже в первом – втором поколении, их не очень интеллигентные отпрыски могут делать прямо противоположное тому, к чему призывал их предок. Хорошо, что есть исключения.