Барельеф «A Genio Lumen».

Барельефы из Эрмитажа.

Продолжаем рассказ о прекрасных барельефах Торвальдсена. Посмотрим на  барельефы Торвальдсена  из Эрмитажа. Начинается статья со знаменательного в жизни Торвальдсена барельефа ” От Гения Свет”, заканчивается – барельефом “Возраст любви” на милую и забавную тему раздачи амурчиков повзрослевшим девушкам.

1.Введение. Барельефы Торвальдсена.

Неблагодарное это дело – делать фризы со сценами по типу «процессия», где часто повторяются фигуры почти в одних и тех же позах, а два-три солдата изображают целую армию. Кто будет разбираться в этих процессиях, когда рядом имеются отдельно стоящие скульптуры? А, главное, они расположены далеко от глаз. Предназначены в основном для бокового зрения, для украшения помещений. Еще менее благодарное дело – расписывать плафоны (потолки). Ну кто из туристов видел плафон в Исаакиевском соборе в Санкт-Петербурге, расписывая который К.П.Брюллов потерял и без того некрепкое здоровье? Микеланджело в своих стихах сравнил себя с мокрой ломбардской кошкой, когда лежа расписывал потолок в Сикстинской капелле и на него капала краска. Может быть, и туристам надо разглядывать его сивилл и пророков лежа, но есть риск, что на тебя наступят.

Однако, дело это нужное: архитектура любит, когда ее украшают, а художников и скульпторов для этого приглашают самых хороших. Например, Цветаев для фриза, которым одно время планировали украсить интерьеры Пушкинского музея, хотел пригласить Поленова и того же уровня художников (проект не был осуществлен).

С этой точки зрения отдельные барельефы, не привязанные к архитектуре, выигрывают и воспринимаются зрителями как самоценные произведения искусства.

В своем «Анализе красоты» Хогарт говорил, что нечетное строение (членение) красивее четного, что для листочков справедливо, однако, среди барельефов радуют глаз более всего барельефы с двумя фигурами. Как говорится, третий лишний.

Самыми красивыми барельефами Торвальдсена представляются барельефы с двумя персонажами, которые могут быть отдельными украшениями на стене, а могут жить и сами по себе.

2. Барельеф Торвальдсена «A Genio Lumen».

В 1808 Торвальдсен был избран членом Академии Святого Луки (Сан Лука). Признание скульптора в столице древней и современной скульптуры (в Риме) состоялось. В честь этого события он изваял символический барельеф с названием в виде латинской поговорки «A Genio Lumen» или «От Гения Свет».

Талант скульптора всем был очевиден, но Торвальдсен поскромничал: Гений нисколько не похож на него самого. Получился обычный Гений, которых много ставили по разным, чаще печальным, поводам (Гениев смерти). Вообще, как написано в Словаре античности, Гении олицетворяли мужскую силу и варьировались в зависимости от обстоятельств, чаще всего изображались в виде юношей.

У Торвальдсена не было словаря античности, поэтому он советовался, в частности, с нумизматом и археологом Соэгой.

Торвальдсен описал барельеф примерно так.

Фигура Гения символизирует свет, гений (талант), гениальность. Гений льет масло в светильник (электричества в мифическом мире нет), чтобы дать Свет. Его Нагота означает Истину. Рядом с Гением сова – атрибут Минервы (она же Афина, мудрая, не случайно Екатерину II изображали в виде Минервы). Минерва своим присутствием поясняет, что разум руководит художественными упражнениями наряду с воображением (чего никак не могут понять в современном искусстве). Минерва находится в медитативном состоянии, она склонилась над мраморным столом и прежде, чем гравировать стилусом мраморный стол, размышляет и просто так не ковыряет, что указывает на серьезность занятия. Лира и свитки под старомодным столом олицетворяют не только скульптуру, но и музыку, и поэзию, то есть искусство в целом.

Из сказанного можно сделать несколько выводов:

• художник должен работать головой, то есть думать, а прежде -учиться,
• в произведении искусства ни один предмет не должен быть случайным, особенно, если это атрибуты некого персонажа,
• нагая Истина, она же голая Правда, должна содержаться в произведении искусства,
• в темноте даже Минерва работать не может, нужно хорошее освещение,
• сознание должно быть ясным: никакого алкоголя и наркотиков, чем балуются современные “апеллесы”, “фидии” и особенно “гомеры” для «вдохновения», последние многочисленны, поскольку не рискуют порезаться, отбить палец киянкой или выколоть глаз обращенным к глазу концом кисти.

Последний вывод поясняет также и саму поговорку – название барельефа.

И еще одно слово о «Голой правде».

Справка. Изощренные греки придумали слово КАЛОГАТИЯ, составленное из двух слов: kalos – прекрасный и agathos – добрый. Основа калогатии – одновременное совершенство телесного сложения и духовно-нравственного склада. Иначе говоря, прекрасному телу должна соответствовать прекрасная душа (справедливая, мужественная и т.д.). Так что «Голая правда» — это не голый заснувший натурщик Родена («Бронзовый век»), невесть зачем-то затесавшийся на художественную выставку (зрители этого голыша не оценили), а прекрасный дух в прекрасном теле.

Данный барельеф «От Гения Свет» Торвальдсен подарил также тому самому отважному (не побоялся во время войн путешествовать в Рим) англо-голландскому банкиру Томасу Хоупу, который пять лет назад в 1803 спас никому неизвестного Торвальдсена от банкротства, недорого заплатив за статую «Язона» (в годы войны  с заказами было туго), и кому Торвальдсен оказался обязанным тем, что на сорок лет задержался в Риме.

Само упоминание о Правде заставляет задуматься о правдивом отношении к делу. Это то, что объединяет классицистов с реалистами и вообще со всеми, кто освоил анатомию. Не мог же, в самом деле,  Торвальдсен иметь в виду правду в смысле политических соображений, например, о семействе Наполеона, которое он по свидетельству посла Дании в Италии Шубарта ненавидел.

На тему гениев и искусств другой скульптор Помпео Маркези (1783-1858) сделал  горельеф, который призван символизировать ведущую на тот момент, по мнению скульптора, роль Италии в области искусств, а самым продвинутым искусством в Италии у  него является скульптура. И это, по словам Маркези, – благодаря таким скульпторам, как Канова и Торвальдсен (чем не римлянин).

Гений скульптуры копьем опирается на инструменты скульптора, среди которых выделяется киянка (молоток), слева ученик что-то рисует, но это не просто каракули «словившего вдохновение художника», а это подготовительный рисунок для будущей скульптуры.

Заметим, что Маркези, ученик Кановы, очень неплохо сделал все фигуры, а барельеф резко проигрывает барельефам Торвальдсена из-за своей вертикальной монотонности. Торвальдсен работал вместе с Маркези над оформлением некоторых зданий.

3. Барельфы Торвальдсена в Эрмитаже.

Торвальдсен творил в основном во времена правления Александра I и Николая I. Николай I (царствовал с 1825 по 1855, Торвальдсен умер в 1844) был большим фанатом именно скульптуры, причем не очень любил копаться в черепках, а предпочитал современную скульптуру, делая заказы современным скульпторам. Он и сам  был красавцем, мужественным и сильным. И даже его бабка, Екатерина II, не успевшая отобрать этого внука у Павла I, отмечала красоту Николая в пору его младенчества. И скульптуру Николай I предпочитал такую же, одним словом, ничего дегенеративного.

Однако, удивительно, но  работы Торвальдсена он не приобретал. Между тем, в Эрмитаже их относительно много (14 штук), и это, не в последнюю очередь, – благодаря старшему брату Николая Павловича – Александру I.

 3.1. «Амур у Вакха» и «Амур у Анакреонта».

Поразительно красивые барельефы Торвальдсена находятся в Эрмитаже.

Такими барельефами являются два парных барельефа, что подчеркивается одинаковыми пышными мраморными рамами. Один из барельефов (модель) сделан в 1810, модель другого – в 1824, но, видимо, уже в 1810 оба барельефа задумывались как парные.

Древнегреческий поэт Анакреонт очень ласково встретил Амура, обогрел его (намек на Зиму), а Амур вонзил в него в знак благодарности стрелу, после ранения Анакреонт стал воспевать любовь.

А Вакх символизирует Осень, когда созревает виноград и делается вино.

Так Торвальдсен прошелся по временам года.

Если расположить слева барельеф с Анакреонтом, а справа барельеф с Вакхом, то вполне симметрично главные персонажи окажутся лицом друг к другу.

3.2. Серия барельефов «Власть Амура над стихиями».

Цикл более поздних барельефов примерно тех же размеров был создан Торвальдсеном в 1828. Видно, что барельефы поставлены на поток. Но все-равно, они красивы. А живого льва Торвальдсен увидел впервые в Риме в 1825, когда туда приехал зверинец. До Ватагина Торвальдсену далеко, но барельефы декоративны и красивы.

Эрмитажных амуров мог заказать Александр Николаевич (будущий Александр II), по его воспоминаниям посетивший в 14 декабря 1838 римскую мастерскую Торвальдсена. Это не очень согласуется с тем, что, как известно,  в 1838 Торвальдсен вернулся  из Рима в Данию, но это не очень и важно. Зато любопытно посмотреть, как могли варьироваться барельефы и как по-разному они могут смотреться при разном освещении.

Тянуло Торвальдсена на Амуров в этот период.

Над всеми этими стихиями Амур господствует. Однако, Амуры в большом количестве могут выполнять функцию любимой игрушки, как некогда это изобразил Канова на рисунке «Рынок амуров».